Тайна похищенной карты | страница 22

Осень 1496 года

Лиссабон, Португалия

Антонио слышит, как хлопает дверь таверны, перекрывая шумное веселье проституток, игроков и пьяниц, собравшихся у стойки бара. Но игральные кости горят огнем в его руке, нутро приятно согрето выпитым пивом, поэтому он не обращает на вошедшего никакого внимания. Потом раздается грозный рев — кто-то окликает его по имени.

Он чертыхается про себя, узнав голос местного торговца рыбой. Причина такой нелюбезности ему тоже известна. Антонио провел не один приятный вечер в компании некой исключительно аппетитной бабенки — жены этого самого торговца. Отличайся он благородством, он встал бы и принял вызов как подобает. Но благородства в нем нет ни капли.

Поэтому Антонио отшвыривает игральные кости, а сам падает на деревянный пол, усеянный раковинами от моллюсков и оливковыми косточками. Ловко передвигаясь, как краб, он заползает за стойку бара. Люсинда, бывшая проститутка, ставшая барменшей, пытается преградить ему путь. Когда-то он над ней посмеялся и теперь жалеет об этом. Он отталкивает ее натруженные икры.

Путь свободен, он встает, бежит к черному ходу и пинком открывает дверь. Антонио карабкается по каменным ступеням, загаженным крысами, выбираясь наверх из полуподвальной таверны. Секунду замирает на последней ступеньке, прикрыв глаза. Он выбирает лучший маршрут среди крольчатников и глухих переулков Алфамы, которые образуют подобие лабиринта вокруг укрепленного основания замка Сан-Жоржи.

Антонио пускается бежать, полагаясь на чутье картографа, способное сориентировать его в кромешной тьме лучше, чем самое острое зрение. Во всяком случае, перед его преследователем у него точно есть преимущество. Он бросается налево, вверх по крутой улице. Ему не видны безлунной ночью ни побеленные домишки, ни красные черепичные крыши, но он точно знает, мимо чьей двери сейчас проносится, благодаря многочисленным ночным приключениям.

Однако Антонио с удивлением слышит уверенный топот преследователя. Неужели он переоценил свое преимущество? Или недооценил гнев рогатого мужа?

Тот уже совсем близко, в проулке настолько узком, что можно коснуться обеих сторон одновременно, слышно его затрудненное дыхание.

— Антонию, я убью тебя!

Антонио понимает, что нужно изменить курс, и знает, в какую сторону. Он делает резкий поворот направо и попадает на улочку, которая вьется, как змея. Он ныряет под веревки, провисшие под тяжестью мокрого белья, с трудом выбирается из-под них и оказывается на ступенях собора.