— Вы в доме были? — обратился он к Джессике.
— Пока нет, сэр. Когда я приехала, мистер Дженнер был еще здесь. И с ним местный врач. Дженнер опознал тело и после того, как врач констатировал смерть, умчался в дом. Миссис Дженнер явно не в себе, поэтому гость семьи мистер Смайт тоже увел ее, так что я супругов не видела. По-моему, именно мистер Смайт повел к миссис Дженнер врача.
Маркби помолчал и сказал:
— Поскольку в пятницу я сидел за одним столом с ними, пожалуй, пойду принесу соболезнования. А вы потом снимете показания.
Домоправительница с покрасневшими глазами провела его в кабинет, где сидели Джереми Дженнер и Тоби. Дженнер с серым лицом выглядел на все свои шестьдесят восемь лет. Алан уже видел подобные следствия внезапного горя. Всегда чувствуешь жалость, но, глядя на человека, который только что был сильным и уверенным, осознаешь катастрофичность события. Дженнер похож на персонажа греческой трагедии. Показалось даже, будто он ниже ростом, когда поднялся приветствовать визитера. Элисон рядом с ним не было.
С появлением постороннего Джереми собрался с последними силами, приняв нормальный вид, по крайней мере внешне. Ясно, что сделал над собой сверхчеловеческое усилие. Он пожал суперинтенденту руку, выслушал соболезнования стоически.
— Как ваша жена? — осведомился Маркби.
— Жена?.. — Дженнер на миг вскинулся, словно услышал недопустимый вопрос. Потом тряхнул головой. — Потрясена, конечно. Ужасно. Наш семейный доктор дал ей успокоительное.
Значит, Джесс Кемпбелл не сможет сегодня снять с Элисон показания, а может быть, и завтра тоже. Возникает предчувствие, что следствие застопорится. Разумеется, это несправедливо, но трудно избавиться от искушения приписать все несчастья присутствию здесь Тоби Смайта. Где бы он ни был, беды следуют за ним по пятам. Впрочем, подобные мысли недопустимы, нельзя позволять личным предубеждениям застилать глаза.
— Как я понял, вы виделись с инспектором Кемпбелл, — сказал Алан.
— С молодой женщиной? Да. Неужели ей будет поручено следствие? Это не несчастный случай. Нет. Это дело рук ненормального, писавшего проклятые письма! Он виновен.
Тоби сидел на подоконнике, наклонившись вперед, крепко сцепив руки. С этой наблюдательной точки видны сады, и, хоть озеро не просматривается, наверняка заметно движение полицейских машин. Он поднял глаза и тихо вымолвил:
— Фиона одна к озеру не пошла бы. Птицу боялась.
— Не пошла бы даже на условленную встречу? — уточнил Маркби.
