Вдруг все ребята подняли головы. К кузнице шёл дед Улан. Одной рукой он опирался на свою вересовую палку, а другой тащил здоровенный яблоневый сук. Он тащил сук с трудом. Коленки у него тряслись, голова вздрагивала.
Дед обвёл нас взглядом, словно выискивал кого-то.
— Турки вы, — сказал дед. — Турки… алфреды.
К кузнице подошёл Стёпка. Он увидел яблоневый сук у деда в руках и сразу понял, в чём дело.
— Дед, это не мы, — сказал он.
Улан отпихнул его палкой.
— Отойди… Турки вы, — бормотал он. — Пустое вы семя. Полова…
Дед заплакал. Старый уже был человек. Даже отлупить нас у него не было силы. Мы бы не сопротивлялись, пусть лупит. А он повернулся и пошёл прочь. Старается идти быстро. Ноги его не слушаются, только трясутся пуще, а шага не прибавляют.
— Кто? — спросил Стёпка.
Ребята молчат. Стёпка ещё раз спросил:
— Кто?.. — Потом начал допытывать поимённо.
Гурька рассердился, закричал:
— Ты что за прокурор? Говорят, не лазали, — значит, не лазали. Кто к Улану полезет?
— Никто, — согласился Стёпка. — Не было ещё, чтобы к Улану в сад лазали.
И тут Гурька догадался:
— Алфред!
— Алфред! — зашумели ребята. — Айда!
Стёпка всех остановил.
— Куда? Нужно его с поличным захватить.
«Ух, Алфред, тяжко тебе придётся», — подумал я.
Целый день мы отработали на своём «Беларусе» — возили торф. А вечером все разошлись по садам караулить Алфреда. Мы со Стёпкой полезли к деду Улану.
Просидели до темноты.
Ночи у нас тихие — слышно, как брёвна потрескивают в стенах, остывая; как коровы жуют жвачку, а куры на шестах чешутся. Слышно, как далеко-далеко гудит паровоз, будто тонкой петлей стягивает сердце, и замирает оно от того крика. Я даже песни сочинять стал:
Вы, алфреды, гады,
Вы, алфреды, паразиты,
Нет для вас пощады…
В этот вечер в садах было всё спокойно и в следующий тоже. Зато на третий вечер слышим, раздвигаются в плетне прутья и кто-то нас тихо кличет:
— Эй!..
Мальчишка, Игорёк, совсем маленький, сын колхозного конюха, просунул голову в Уланов сад, шепчет:
— Эй!.. Бежим, я Алфреда углядел.
Мы через плетень, как козлы, — одним махом.
Игорёк бежит между нами. Шуршит что-то. Нам некогда слушать. Стёпка от нетерпения подхватил его на закорки. Пролезли мы через Игорьков двор к проулку. Игорёк доску в заборе отодвинул, показывает.
— Вот он, Алфред, глядите.
Нам в щёлку виден весь проулок. Луна светит. Возле плетня в тени притаился Алфред, стоит тихо. А сад-то… Стёпкин. Стёпка кулаки сжал.
— Выжидает, гадюка… Беги зови ребят.
