При толчке Ричардс ударился о приборную доску, и кровь хлестала из его носа.
Почти лишившись одного цилиндра, машина боком встала посреди аллеи. Парракис в безмолвии и унынии повис на руле. Развлечение, конечно, пришлось ему не по вкусу.
Ричардс распахнул плечом дверцу и спрыгнул на здоровую ногу. Он взял пистолет из пятой патронной коробки, оставленной ему Брэдли. Патроны были холодные и жирные на ощупь. Несколько штук он просыпал. Руку дергало, как больной зуб. От боли подташнивало.
Фары в один миг обратили ночь в день без солнца. Преследователь появился на повороте, цепляясь задними колесами за асфальт, чтобы удержаться на виражах. Запахло паленой резиной. Извивающиеся черные отметины параболами переплетались на асфальте. Затем машина снова рванулась вперед. Ричардс держал пистолет обеими руками, прячась за углом дома. Сразу они не заметят габаритов нашей машины, и стрелок решит, что… Шмыгнув полным крови носом, Ричардс начал стрелять. Стрелял он почти в упор, и с такой дистанции, что скоростные пули прошли сквозь пуленепробиваемое стекло, как сквозь лист бумаги. Каждый выстрел отдавался болью в раненой руке, заставляя Ричардса вскрикивать.
Машина оторвалась от бордюра, пролетела некоторое расстояние и врезалась в белую кирпичную стену поперек дороги.
«РЕМОНТ ФРИ-ВИ, – гласила потускневшая надпись, – ВАМ ВОЛНОВАТЬСЯ НЕТ ПРИЧИНЫ МЫ ГАРАНТИРУЕМ ПОЧИНКУ!»
Полицейская машина; будучи еще в полуметре над землей, влетела в стену на полной скорости и взорвалась. Но подъехали другие, как всегда – другие.
Согнувшись, Ричардс перебежал обратно к машине Элтона. Его здоровая нога уже плохо его слушалась.
– Я боюсь, – подвывал Парракис, – я ужасно боюсь. Где мама? Где моя мамочка?
Ричардс протиснулся на спине под днище машины и принялся, как сумасшедший, выгребать мусор и осколки из камер. Кровь из разбитого носа заливала ему щеки и уши.
Счет продолжается…
Машина не выжимала из пяти цилиндров больше сорока миль в час, и ее, как пьяного, все время сносило к обочине. Парракис, пересаженный Ричардсом на пассажирское сиденье, управлял движением. При аварии рулевая колонка, как гвоздь, вошла ему в брюхо. Сейчас он, как показалось Ричардсу, умирал. Кровь на зазубренном руле была еще теплой – Ричардс чувствовал это ладонями.
– Мне очень жаль, – проворчал Парракис, -…Тут налево. Я сам виноват… Мне лучше было знать… У нее в голове опилки. Она не умеет…
Парракис выплюнул на колени темную кровь. Сирены снова наполнили ночь, но они были далеко позади и сильно к западу.
