– Да, – наконец ответил он. – Джун, давай не спрашивать, что происходит и почему. И еще. Давай позволим этому случиться.
Он повернулся и повел ее в тепло и покой маленького дома.
Ссылка:
(1) Ев. от Матфея 18,20: "Ибо, где двое или трое собраны во Имя Мое, ТАМ Я ПОСРЕДИ НИХ" (Прим перев).
Он заметил, что у него дрожат руки и пересохло во рту. Ему безумно хотелось быть безупречным. После того, как Джун бросила его, у него было множество женщин, впрочем, до женитьбы их тоже хватало. Но теперь он понял, что никогда прежде не занимался любовью.
Даже с Джун. Даже со своей женой, любовью всей своей жизни. Он отчаянно попытался брать у нее, чтобы у него самого была возможность хоть что-то отдавать. Он считал, что у него вообще нет ничего сколь-нибудь ценного, чтобы отдавать. У него есть только руки, покрасневшие от крови, и сердце, ожесточенное близостью к смерти и насилию. И душа, которая тосковала по нормальной жизни, но не знала, где ее найти, кроме как в теле своей юной жены, в ее нежности и невинности.
Тогда он не понимал, что на самом деле у него имелось то, что бы можно было отдавать. Нечто бесценное. Самый драгоценный дар. Он умалил даже свою любовь к ней.
Теперь он знал, что ей подарить. Он знал, что каким-то образом получил возможность сделать ее счастливой – и сегодня ночью, и на всю оставшуюся, как он надеялся, совместную жизнь.
И все же его тревожила безмерность того, что он должен был дать, и потребность сделать это безупречно. Его руки и губы дрожали.
Так же, как и ее.
Он задул свечу и обнаженным подошел к Джун. Снял с нее ночную рубашку и отбросил в сторону. Они коснулись друг друга дрожащими, вопрошающими руками. Они поцеловали друг друга дрожащими, тоскующими ртами. Они шептали друг другу нежности, чего прежде никогда с ними не случалось.
– Любовь моя, – шептала она голосом, хриплым от желания. – Да, иди ко мне. Я больше не боюсь. Я стала женщиной. Иди ко мне, любимый.
– Моя единственная, – шепнул он ей на ухо, когда накрыл ее собой. Он опирался на руки, чтобы не давить на нее тяжестью своего тела. – Теперь нечего бояться. У меня есть, что дать тебе – я хочу дать тебе мою любовь. Я не хочу только брать.
Он медленно подготавливал ее, сдерживая себя, чтобы желание не заставило его резко ворваться в нее, вызвав напряжение и страх, то, что прежде он всегда чувствовал в ней. Но когда он уже полностью вошел в нее, она приподняла бедра, молчаливо приглашая его войти еще глубже, а когда он начал двигаться, то обвила его ногами, крепко сжала их, и стала подстраиваться под ритм его движений, пока не уловила его.
