Ее веер с треском захлопнулся.
– Значит, вы бы предпочли, чтобы я облачилась в черный саван? – спросила она. – Или надела власяницу и посыпала голову пеплом?
– Она могла бы вызвать зуд, – возразил он. – Я имею в виду власяницу. А пепел заставил бы меня кашлять во время танца с вами. Черный? Нет, не думаю. Вы должны заметить, что я не жалуюсь на ваш выбор наряда. Чтобы не оценить его по достоинству, у меня в венах должен течь один деготь [9].
– Вы намеренно… – Она чертила веером круги в воздухе, но, казалось, не могла извлечь из него слово, которое было ей нужно.
– Вульгарен? – предположил он. – Неотесан?
– Злите меня, – ножкой в белой туфельке она постукивала по деревянному полу балкона. Потом снова с треском раскрыла веер. – Так, словно все это всего лишь шутка.
Он пожал плечами.
– Я всегда предпочитал комедию трагедии – улыбнулся он.
Оркестр начал играть, выстроившиеся для танца пары соответственно поклонились или сделали реверанс друг другу, и понеслись в энергичном танце. Это был один из тех народных танцев, которые служат проверкой на выносливость. Многие из не танцующих стояли, как бы случайно, неподалеку от французских окон, повернувшись к балкону одним глазом и одним ухом. Если бы они могли вытянуть свое ухо как руку, они, конечно же, сделали бы это.
– На шаг ближе, – сказал Реджи.
– Что? – она пораженно посмотрела на него и ее веер снова замер.
Он протянул ей руку, несколько секунд она с подозрением смотрела на него, потом положила свободную руку на его ладонь. Он сжал ее пальцы своими. И почувствовал сквозь перчатку ее узенькую теплую ручку.
– Шаг вперед, – повторил он.
– Зачем?
Она с большой осторожностью посмотрела на него, но сделала небольшой шажок в его сторону.
Он вдохнул нежный аромат ландышей.
– Я полагаю, – сказал он, – что свет будет взволнован – шокирован и взволнован, если я украду у вас поцелуй.
Свет освещал ее сзади. Он не мог бы поклясться, что у нее не горят щеки, но догадывался, что это именно так. И, конечно же, она широко раскрыла глаза.
– Вы не посмеете! – воскликнула она.
– Почему бы нет?
Лениво рассматривая ее, он предположил, что большинство гостей, приглашенных на бал, уже были полностью осведомлены, что они были на балконе вдвоем, он и леди Аннабель Эштон, что они держались за руки и стояли непозволительно близко к друг другу. Как же глупо светское общество! Оно готово смотреть сквозь пальцы почти на любой порок, если ему предаются осмотрительно и тайно. Но любой явный признак симпатии между двумя обрученными, вызовет в его рядах возбуждение и негодование.
