— У меня много карет, дорогая, — сказал Андрэ. — Я уверен, что моя сестра будет просто в восторге от того, что сможет показать вам Париж. Уверяю вас, она его знает лучше, чем многие другие.
— И, конечно, можно зайти в ювелирные лавки, — вмешался Нэвил, пытаясь играть так не подходившую ему роль уступчивого мужа. У него не было выбора. Гордость не позволяла ему показать свое огорчение, и он был слишком хорошо воспитан, чтобы при людях наброситься на жену, как она того заслуживала.
— Драгоценности надоели мне, — с подчеркнутой медлительностью произнесла Колби.
Она последовательно играла роль ужасного ребенка, наслаждаясь раздражением своего мужа и не желая задумываться о последствиях. Все, чего ей хотелось, это уязвить Нэвила за что-то смутное, чему она не могла дать название. Как бы ей ни хотелось отрицать это, она знала, что есть нечто, имеющее прямое отношение к тому времени, которое они провели вместе в постели накануне ночью. Она поежилась. Над некоторыми вещами лучше не задумываться всерьез.
— Я бы с большим удовольствием посмотрела на новейшие сельскохозяйственные инструменты и привезла бы с собой немного семенной пшеницы, — продолжала Колби. Суровое выражение лица Нэвила забавляло ее. Черт возьми. Ему придется научиться ходить вокруг нее на цыпочках.
— Как оригинально, моя дорогая, — учтиво ответил Андрэ. — Я позабочусь о том, чтобы все мужчины Парижа узнали про вас, вы будете законодателем новой моды.
— Моя жена, — сказал Нэвил, поспешно уводя Колби из столовой, — любит вводить в заблуждение. В первую очередь мне нужно будет объяснить ей, что не всякую мудрую мысль, которая пришла ей в голову, следует обнародовать.
Андрэ вышел вслед за ними, и мужчины договорились встретиться позже. Барро проследил за тем, как его гости поднимались вверх по лестнице в свои комнаты, жалея их обоих.
В конечном счете он был рад, что ему не нужно было иметь дело с такой женой.
Открывая дверь апартаментов и пропуская Колби вперед, Нэвил был вне себя от ярости.
— Если бы не задание, которое я должен выполнить здесь для Тарна Мэйтлэнда, я бы приказал за руки и за ноги оттащить тебя на ближайший корабль и отправить обратно в Англию. — Браунинг остановился, чтобы перевести дыхание. — Видит Бог, мне нужно, чтобы меня воспринимали как блаженного идиота в разгар медового месяца, и, пока я не выполню задания, мы не покинем Париж.
Из всего, что она ожидала от него услышать, а она знала, что заслуживала выговора, известие о том, что Нэвил втянут в какие-то интриги, привело ее в восторг. Колби не сомневалась, что все, имеющее отношение к Мэйтлэнду, обещало захватывающее приключение.
