Ярослав Петрович Ротмистров (в левой руке — незажжённая сигарета, в правой — зажигалка) стоял с полуоткрытым ртом, жадно ловя каждое слово.
— И… что?.. — выдохнул он.
— Ну и домедитировался однажды, — спокойно, почти эпически сообщил Шкарин. — Сначала всё вокруг зыбкое такое стало… потом эдак, знаете, передёрнулось… и я уже тут, у вас. Хорошо ещё обмер с перепугу. А то бы таких дел натворил…
Ярослав Петрович судорожно и безуспешно пощёлкал зажигалкой, затем опомнился, отложил вместе с сигаретой на край стола.
— Чёрт возьми! — возбуждённо заговорил он. — Вы не поверите, как мне это знакомо! Выходишь утром на балкон, берёшься за перила… Ну и примерно то же самое, о чём вы сейчас… — замер, припоминая. — Да-да-да! Действительно, всё как бы таять начинает…
— По краешку ходили… — скорее одобрительно, чем осуждающе заметил Шкарин. — Только вот балкон. Сквозь балкон от неожиданности и провалиться можно, как считаете? Всё-таки шестой этаж…
— Наверное… — с сомнением отозвался Ротмистров. — А с другой стороны, призраку-то чего бояться? Ну навернётся с балкона — и что?
— Понятия не имею, — честно признался Шкарин. — Боюсь, однако, что ничего хорошего. Возможно, пробьёт землю до мантии и дальше… Нет, повредить это ему, видимо, не повредит, но как оттуда выбираться потом?
— В самом деле… — пробормотал Ротмистров, снова нашаривая сигарету с зажигалкой. — А как же вы сами первый раз не провалились? Сквозь пол… Квартиры-то наши обе на шестом этаже!
— Я ж говорю: перепугался, обмер… ну и выкинуло меня обратно, к себе… А по второму разу уже умней был: лёг на лужайку в сквере, закрыл глаза — ну и…
Зажигалка взметнула наконец струю пламени, чуть ресницы не сожгла. Ротмистров убавил язычок, прикурил. За окном призрачно мерцали огни особняков. Лет десять назад к этому часу за автострадой стояла бы кромешная чернота — раньше там теснились одни гаражи.
Потом был раздельный ужин. На приглашение подсесть к столу Андрей Андреевич ответил решительным отказом и советом поберечь стулья. Вкушал лёжа, как древний грек. Или скорее, как турист на лужайке, поскольку наплечная сумка его оказалась набита в основном походными деликатесами.
Что до Ярослава Петровича, то он сварганил себе наскоро глазунью из трёх яиц.
— И каковы дальнейшие ваши планы? — спросил он.
— Даже не знаю… — с неохотой ответил Андрей Андреевич, вскрывая баночку с паштетом из гусиной печени. — Под утро квартирки совместятся — перейду к себе…
