— Андрей Андреич, — позвал он, пытаясь хотя бы так отвлечь гостя от тяжких его раздумий. — Ну вот ткнули вы нечаянно локтем. Исчез кусок паркета. А где возник?
Полупрозрачный Андрей Андреич непонимающе взглянул на обведённую пальцем дыру, затем на Ротмистрова.
— А он должен был где-то возникнуть?
— Н-ну… я полагал, что да… Там… у вас в квартире… Вы ж локтем-то ткнули когда? В шестнадцать одиннадцать… Стало быть…
— Ничего у меня в квартире не возникало.
— Странно… Куда ж он тогда делся? Кусок паркета…
— Почему не предположить, что просто исчез?
— Ну как это просто исчез? Может, он ещё в каком-нибудь параллельном пространстве возник, а?..
Призрак кисло усмехнулся, качнул головой.
— В параллельном?.. Эзотерическую литературу почитываем, Ярослав Петрович?
— Нет, что вы! Со знакомой одной побеседовал… с Манечкой… Вот она — да, она почитывает…
— А фамилия Манечки не Разуваева случайно?
Ротмистров моргнул и медленно поднялся с корточек.
— Ничего себе! — подивился он, глядя во все глаза на своего потустороннего, но столь осведомлённого гостя. — А вы её откуда знаете?
— Отчего ж мне её не знать? Миры-то почти одинаковы…
— Тоже, что ли, работали вместе?
— Работать не работали, но… Она ведь в соседнем доме живёт, так?
— М-да… — сказал Ярослав Петрович и покрутил головой. — А всё-таки! Как вы сюда проникаете? Сюда, отсюда…
— Сейчас покажу, — пообещал Андрей Андреевич, вновь располагаясь на паркете. — Ложусь навзничь… И начинаю глядеть в потолок.
— Зачем?
— Чтоб с ума не сойти… Или, напротив: чтоб сойти с того, что мы называем умом…
— Мы?
— Мы, — с твёрдой безжалостной усмешкой подтвердил Андрей Андреевич. — Соучастники тайного сговора, условившиеся, будто существование наше имеет какой-то смысл… Вон насест перед подъездом — видели?
— Скамейка, что ли?
— Нуда… Скамейка, бабушки на ней. Власть ругают, горестями делятся… Подсаживайся — своим станешь. Но это, знаете, не по мне… Стало быть, ложишься и смотришь… — Шкарин уставился в потолок, потом покосился на Ротмистрова. — Сартра читали? Вот у него действительность расползалась сама собой, а у меня, наверное, слишком психика здоровая — приходится к таким вот упражнениям… прибегать… Лежишь этак, смотришь… пока слова от вещей не отшелушатся… Нет, ну не все, конечно! — тут же поправился он. — Сначала самые привычные, обиходные: «комната», «потолок», «люстра»… И вот лежишь ты на чём-то твердом и ровном, смотришь во что-то твердое и ровное… а потом ощущаешь вдруг, что справа, слева, под тобой, над тобой — точно такие же бетонные клети, а в них твои подобия… и вся разница в том, что никто ни разу не догадался лечь навзничь, посмотреть в потолок… А может, догадался, чёрт их знает… Хотя, нет. Иначе здесь в самом деле от призраков было бы не протолкнуться…
