— Ну, и что теперь делать?
Мистер Окройд отставил чашку — маленький жест отчаяния с его стороны.
— Сяду на пособие, пока новая работа не подвернется.
— Надолго?
— Не спрашивай, сама знаешь, как нынче в городе с работой. Чую, этим инструментам еще долго без дела валяться. — Он встал и посмотрел на диван, где лежала его сумка с инструментами. Потом взглянул на свою старую рабочую форму и вдруг принял, неизвестно как и почему, маленькое и весьма странное решение. — Пойду переоденусь, — сказал мистер Окройд и ушел наверх.
Когда он спустился, жена накрывала стол для Леонарда. Мистер Окройд увидел ее плотно поджатые губы и сразу понял, что она тоже на что-то решилась. Он стал ждать, пока жена заговорит, а тем временем обратился за утешением к трубке старого доброго «Моряцкого».
— Ну, тогда решено, — начала она.
— Что решено? — настороженно спросил он.
— Сдадим комнату Альберту Таггриджу, — заявила миссис Окройд и сразу, пока муж не успел вынуть изо рта трубку, завела оправдательную тираду: — Только не начинай, я тебя очень прошу, не начинай! От работы ты запросто избавился, но от этого дохода я избавиться не позволю! Если малый еще хочет жить у нас, пусть живет, и чем раньше въедет, тем лучше. Хлопот по дому станет поболе, но это мое дело, а не твое. Я даю разрешение. Надо же на что-то жить! Тебя не особо спрашивали, пока ты работал, а теперь и вовсе не спрашивают, ясно?
— Избавь меня от Альберта хотя бы на сегодня, — тихо проговорил мистер Окройд.
Жена рассердилась пуще прежнего.
— Сколько можно тянуть! Вот что я тебе скажу: если мы не пустим Альберта, Леонард тоже уйдет. Намекал на это вчера вечером. Вряд ли сын бросит любимую мать, но кто его знает? Ты все время на него наседаешь. И что мы тогда будем делать? Он хоть деньги зарабатывает приличные!
Тут мистер Окройд тоже не выдержал:
— Если Альберт придет, уйду я!
— Не глупи! Куда ты пойдешь? Поселишься на свое жалкое пособие в Мидлэндской гостинице?
— У меня и окромя пособия кое-что есть! Я тебе еще не говорил. — Мистер Окройд отнес свое уязвленное самолюбие к входной двери и там, пуская клубы дыма, предался размышлениям. Он перенес трубку из одного уголка рта в другой и случайно задел локтем карман: там хрустнули четыре пятифунтовые бумажки.
— А, вот и наш стариканчик! — сказал вернувшийся с работы Леонард. Отец прошел за ним в гостиную. — Чай готов, ма? — весело крикнул юноша. — Ну и денек!
— Как прошло, Лен? — спросила его мать, снимая с огня большой пузатый чайник.
