ненормальную и нечеловеческую ей пока что-то не очень хотелось. Одна только мысль об
этом вызвала к жизни волну дрожи. Впрочем, может, это была дрожь возбуждения…
Но как бы то ни было, а ложиться пришлось голодной.
Хода при этом пробормотала, что-то не очень членораздельное, и не было понятно, одобряет ли она такое воздержание, или же, напротив – с негодованием осуждает, но Осси
было уже все равно. Просто умирала, как спать хотелось.
Мей, при виде девушки уютно устроившейся на большой кровати, понял, видимо, что на
сегодня все развлечения исчерпаны и больше ничего интересного не будет, и, сделав
небольшой круг по комнате, улегся на пороге. Причем, сделал он это весьма своеобразно
– просто разом подломив все свои лапы, отчего рухнул на дощатый пол с жутким
грохотом, после чего поерзал немного и свернулся клубочком. Если конечно можно
назвать клубочком лежащую возле двери тушу, которая размерами своими вполне может
соперничать с креслом, или, скажем, со столом. И все же выглядело это все очень мирно и
мило…
Только Осси вдруг почему-то подумалось, что раньше Мей оберегал ее покой и сон, лежа
на крыльце, а теперь, вроде как, выходило, что, оставшись здесь – в доме, – он охраняет
большой внешний мир от нее самой. Мысль эта необычная удовольствия ей особого не
доставила, но потом почему-то развеселила. С улыбкой на лице она и уснула.
Но долго поспать ей не дали.
Казалось, только глаза закрыла, и только начала проваливаться в мир безмятежных грез, столь далеких от хмурой действительности, как волна колючего холода выдернула Осси
обратно в реальный мир.
Вторая волна, последовавшая сразу за первой и буквально выморозившая толстенное
одеяло вместе с ней, более чем красноречиво свидетельствовала о том, что в этом мире
случайностей нет, и первый удар холодом – тоже не исключение.
«У нас гости», – Хода висела над кроватью, и теперь светилась почему-то не багровым, а
темно-фиолетовым цветом.
Что означает эта смена палитры, Осси не знала, но и времени на то, чтобы в этом
разбираться уже не было – во входную дверь кто-то скребся. Не очень навязчиво, почти
робко, но все настойчивее, и по всему видно было, что не отстанет и не уйдет.
Осси тихо соскользнула с постели и потянулась за клинком. Мей уже был на ногах – стоял
клыками к двери, пригнувшись и изготовившись к прыжку. При этом пепельная
призрачная шерсть его стояла дыбом и слегка дымилась, растворяясь в воздухе.
Замыкая ряды обороны, Хода мгновенно переместилась и застыла непосредственно над
