пернатыми не стоило вовсе. Не стоило еще и потому, что – как любили изъясняться
ученые мужи в университете, напуская туману на вещи даже самые простые и понятные, –
улы были существами ограниченно разумными.
Что сие означает, Осси не понимала и в толк взять никогда не могла. Ни тогда, ни сейчас.
Основным оружием ограниченно разумных были зубы, вкупе с внушительного размера
когтями, а основным желанием – желание убивать. Так что, все вместе это смотрелось
весьма мило и органично.
Функциональность же проявлялась в том, что отвратительные их, по человеческим
меркам, хари, сильно смахивающие на обезображенные обезьяньи морды, было начисто
лишены губ, и это позволяло улам кусать, рвать и хватать прямо с лету, безо всякой, там, подготовки и ненужных прелюдий.
Кровушку, при этом, твари уважали вне всякой меры и этим очень походили на своих
хозяев и покровителей. За что те, как говорится, их и любили; и за что наделили их своей, присущей только вампирам способностью обращать. Так что укус ула, при определенных, понятно, обстоятельствах был хуже, чем смертелен и мог породить к жизни
новообращенного вампира. К сожалению, понятными эти обстоятельства становились
зачастую только после укуса, что любви к улам, ясное дело, никак не прибавляло.
Вот такие, вот, красавцы сейчас хлопали крыльями и верещали как оглашенные в
Оссином дворе, не взирая на то, что в такую рань и солнце-то само еще толком не
проснулось, а что уж говорить об остальных…
Впрочем, строго говоря, – хлопали и верещали только трое, потому как четвертый уже
бился в пыли, повизгивая и царапая сухую каменистую землю длинными и острыми, как
бритвы, когтями. Правое крыло его было сломано и в трех местах порвано. Причем так, что в образовавшиеся дырки вполне можно было просунуть руку, буде такое желание
вдруг возникло бы. Не иначе, как летун был не очень осторожен и подставился под удар
мощной лапы. Может, небрежен был, а может – просто не повезло, но как бы то ни было, он уже был не боец, а зная сумрачный характер Мея, – и не жилец тоже.
Трое оставшихся улов, пронзительно крича, продолжали кружить над скелетом Мейла-
куна, периодически один за другим пикируя, и пытаясь пробить ему череп своими
внушительными клыками. Без особого, впрочем, успеха, но зато с завидным упорством и
постоянством.
Мея, похоже, это все раздражало изрядно, потому как он то и дело подпрыгивал, выворачиваясь самым немыслимым образом и пытаясь дотянуться до обидчиков когтями
