– Что же с тобой случилось, от кого ты спасаешься, и где ты взял пони?
– Сейчас, – сказал я, – подожди вот…
Я снял с аппарата телефонную трубку, раскрутил ее и вынул микрочип. Готов поклясться, что это был тот самый «жучок», который уже побывал однажды в этой трубке. Вот и следы первого скотча, Лектор не швырял денег на ветер!
– Вот видишь, – сказал я. – Это поставили не более часа назад.
Очень кратко рассказал, что со мной произошло в последние дни. Мне кажется, она ничего не поняла. Только смотрела на меня большими добрыми глазами и покачивала головой. Потом погладила по головке, как ребенка (никто другой не посмел бы!) и проговорила:
– Вернулся бы ты в цирк, Валерка, был бы, по крайней мере, под присмотром. Вон ты, в какой форме еще держишься!
– Да нет, – вздохнул я, – какой уж акробат в тридцать лет!
– А клоун? – не сдавалась она. – Ты же уникальный клоун, талантливый, единственный в своем роде! Никулин до какого возраста выходил на арену? А Карандаш?
– Не могу и думать – сказал я, – после гибели Лики – не могу.
– Ах, Лика, – горько вздохнула Дюймовочка, и ее большие глаза наполнились слезами.
Я и сам почувствовал, что плачу, и не стал сдерживать слез: в присутствии Глаши плакать было не стыдно. Может быть, это была реакция на все напряжение сегодняшнего дня, но я уже откровенно ревел, а Дюй-мовочка-Глаша, глядя на меня, просто рыдала. Так мы и плакали в два голоса – маленький мужчина и большая женщина, и неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, если бы внезапно не раздался резкий, требовательный звонок в дверь.
Это так говорится – «резкий, требовательный», на самом-то деле – звонок как звонок. Электрическое устройство строго функционально: нажали – позвонило. Но когда вы плачете о прошлом на фоне смертельно опасного будущего, этот банальный, казалось бы, звук заставляет вздрагивать.
Наступила тишина, мы посмотрели друг на друга. Настроение Дюймовочки менялось на глазах. Бабья жалостливость сменилась решительностью.
– Звони в милицию, – распорядилась она, – набери 02, скажи – разбойное нападение.
Звонок повторился.
– Откройте, милиция! – раздался из-за двери веселый голос.
Голос показался мне знакомым и не вызывал тревоги.
Это явно не был голос лектора, что успокаивало. Я спрыгнул с кресла и пошел открывать. Дюймовочка шепнула «Подожди», метнулась в кухню и вернулась с чугунной сковородкой. Этот атрибут семейного очага цирковые подарили нам с Ликой на свадьбу. С поднятой над головой сковородой моя защитница прижалась к стене. Я открыл дверь. На площадке, широко улыбаясь, стоял почти трезвый бывший милиционер Юрий Архипович и держал за руль мой велосипед.
