— Браконьеры! — решил Панарин и дрожащими руками расчехлил бинокль. — Точно! Одного я, кажись, знаю, по куртке узнаю. Браконьеры!
— С чего вы взяли? Может, просто… ну, балуются. Жалко, конечно, дерево…
— Балуются! Вот спустимся вниз, узнаешь, что это за баловство! Афоня, сам в посёлок добраться сможешь?
— Доберусь, однако.
— Только кругом иди, к реке сейчас не спускайся. Понял? В посёлке, в крайней избе — «Охотнадзор». Там же инспектор рыбоохраны. Кого найдёшь — тащи сюда. Погоди, я тебе записку напишу. Этого, в синей куртке, зовут Кудликов. Они знают.
— А вы, Валентин Семёнович? А ребята?
— За нас не беспокойся. Найдёшь нас у пихты срубленной. Ну, беги…
Ребята начали спускаться к реке сразу же, как ушёл Афоня. По дороге Панарин то и дело поглядывал в бинокль, приговаривал: «Ай, чего делают!» Лене помогал идти Толя. Через сотню шагов, ещё раз посмотрев в бинокль в сторону Лефу, Валентин Семёнович не выдержал, поднял берданку и выстрелил в воздух.
Двое бородатых мужчин у реки, сидевшие у поваленного дерева на корточках, как по команде поднялись. Издали было видно, как они бегали по берегу, суетились. Потом взвалили на спины мешки и побежали вдоль реки в сгущавшуюся темноту.
— Далеко не убегут! Только бы Афоня нашёл нужных людей!
Отряд бегом приближался к реке.
Река бурлила. По всей её двадцатиметровой ширине метались, как беспорядочные волны, серебристые рыбьи спины. Кета! Пушистая пихта, её густая крона, перегородила, запрудила Лефу…
Мимо берегов Индонезии, пересекая глубоководные течения Тихого океана, идёт косяками на север удивительная рыба.
Она минует десятки тысяч километров, десятки морей, торопясь только сюда — в верховья таёжных дальневосточных рек. Здесь её родина. Здесь она появляется на свет. Сюда через пять лет она возвращается: выводить потомство. Возвращается на свою родину. Как, каким заветным чутьём распознаёт кета те протоки и ручейки, те озёра и заводи в глубине материка, которые она покинула долгие пять лет назад? И покинула не взрослой рыбой, а маленькой личинкой, уносимой течением. Нет, наверное, на земле морей и океанов, где бы рыбаки не видели эту стремительную рыбу. Но нерестится, мечет икру она только у нас, на Дальнем Востоке. Дальневосточная кета — исконное русское богатство. А таёжные нерестилища красной рыбы — заповедные места.
Долгие годы рыбопромышленники царской России, не заботясь о будущем, хищно уничтожали кету. Теперь ценная рыба охраняется законом. Вылавливать разрешается строго ограниченное количество кеты, и только рыбколхозам. Запрещено трогать нерестящуюся рыбу, чтобы не губить её потомство. На Дальнем Востоке созданы рыбоводные хозяйства.
