Это не должно было ее волновать. Но волновало. Она хотела знать. Хотела услышать, почему он стремится избежать любви…
Нет! Их связывала не любовь. То, чего они отчаянно стремились избежать, было лишь возможностью любви. Возможностью того, что их отношения могут стать чем-то большим, чем дружба.
Это были разные вещи. Может быть, совсем чуть-чуть, но все же разные, и Сигрид жадно ухватилась за эту мысль.
Она объяснила, почему стремится подавить желание, которое вызывает в ней Тенгвальд. А что руководит им?
Но спросить его прямо было невозможно. Он сразу же понял бы, что эта тема ее… очень интересует. Что в намерения Сигрид отнюдь не входило. Особенно сейчас, когда они договорились обуздать чувство, владевшее обоими.
И все же эта тема ее интересовала. Интересовала до крайности.
Наверное, причина кроется в его прошлом. В жизненном опыте, который научил его избегать серьезных отношений между мужчиной и женщиной. Только и всего. Ничего интересного тут нет.
Лжешь, сказал ей внутренний голос. Голос, который в первые дни после их разговора на веранде удавалось заглушить. Но с каждым прошедшим днем он все сильнее звучал в ее мозгу. Становился все громче и сдаваться отнюдь не собирался.
Сигрид чувствовала, что Тенгвальд стоит в дверях детской. Оглядываться было не обязательно: в воздухе ощущался запах электричества, температура в помещении повысилась. Тонкие волоски на ее предплечьях встали дыбом, как всегда бывало в его присутствии, и она боролась с желанием пригладить их ладонями.
— Дядя Тенгвальд! — радостно крикнула Ловиса. — Посмотри, что я нарисовала для мамы и папы!
— Я тоже нарисовала картинку, — сказала Лотта.
Сигрид сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, и покосилась на Тенгвальда. Он коротко кивнул, и она ответила ему кивком. Этот маленький обмен приветствиями вошел у них в привычку. Он был невинным. Ни к чему не обязывающим. Безопасным. Именно таким, как требовалось им обоим.
Однако вместе с Тенгвальдом в комнату вошла не дающая покоя загадка. Сигрид чувствовала это так же, как дуновение ветра в открытое окно. Теплого ветра, пахнущего солнцем и морем. Загадка была невидимой, но властно давала знать о своем приближении.
Тенгвальд подошел к столу и вгляделся в детские каракули.
— Замечательно, девочки, — сказал он им.
Ловиса показала на рисунок.
— Это дом. А это ты, я, Лотта и Сигрид.
— Мы в бухте, — догадался Тенгвальд.
— Да, в бухте. Я нарисовала, как ты учил нас плавать. Пошлю картинку маме и папе, и они поймут, что нам хорошо вместе.
