Сегодня Брайан был удивлен еще больше. Лайн перелистал все рапорта и прошелся по всем кабинетам, записывая общую распродажу, так далекую от объявленных 4582 коробок. Которая была неверна. Парни продали ровно 3961 коробку, а вернули за 2871. Как и в прошлый год, распродажа определенно шла с задержкой выручки. Он не мог понять, почему Лайн выдал ему ложный рапорт. Может, он думал, что он мог бы подбодрить всех своей крикливой рекламой?
Брайан пожимал плечами, пересчитывая все заново, чтобы убедиться в том, что Брат Лайн обвиняет его не просто так. Ему не хотелось быть врагом Лайна, который по понятной причине без колебаний выбрал его казначеем. Брайан был членом математического кружка, и ему не хотелось дать какой-либо повод Лайну для дополнительной домашней работы или для внезапных и необъяснимых F на экзаменах.
Ещё раз просмотрев суммарный подсчет, Брайан увидел нуль напротив инициалов Джерома Рено. Он усмехнулся: «Новичок, отказавшийся продавать шоколад», — Брайан качнул головой. — «Кому было нужно противостоять системе - черт подбери, Брату Лайну? Наверное, в голове у этого парня что-то не в порядке».
- ЛеБланк?
- Шесть.
- Маллорен?
- Три.
Пауза. Задержка дыхания. Снова быть той же игре: по списку – пленяющее затишье в классе Брата Лайна. Губер ничего не мог с этим сделать. Возрастающее напряжение давило на него, и он начинал чувствовать боль в животе. Губеру было свойственно миролюбие. Стеснение и соперничество угнетали его. Он хотел жить со всеми в мире. Но этим утром и речи не могло быть ни о каком мире в классе у Брата Лайна, когда тот зачитывал список и заносил отметки о том, кто и как справляется с распродажей шоколада. Губер, сидя за своим столом, оставался в напряжении. Мокрые глаза сверкали в утреннем свете. В это время Джерри Рено сидел, как обычно, без эмоций, в полном безразличии, локти были сложены на панели стола.
- Перминтьер?
- Две.
Теперь.
- Рено?
Вдох.
- Ни одной.
Выдох.
Краска проступила на лице Лайна. Его вены словно зажглись алым неоном.
- Сантусси?
- Две.
Губер не мог дождаться звонка.
- Эй, Арчи! – позвал его Эмил Джанза.
- Да, Эмил.
- Ты еще не видел фотографию?
- Какую фотографию? — подавляя улыбку, спросил Эмил.
- Ты не знаешь, о какой я фотографии?
- Ой, о какой же ты фотографии? Да, Эмил, я еще не видел ее.
- Полагаю, это не связано с распродажей, Арчи.
- Не связано, Эмил. И, все-таки что же ты хочешь с ней сделать? Сказать правду, Эмил, это не самый лучший кадр, на котором можно увидеть тебя. Я полагаю, на ней ты даже не улыбаешься, хотя на твоем лице все выглядит забавно. Эмил, ты не у-лы-ба-ешь-ся.
