- Как это – особая? — спросил Арчи, нажимая на свое преимущество, но не повышая голос и не теряя достоинства. Он бывал здесь в кабинете у Лайна по особым случаям. Лайну приходилось иметь дело с самим Арчи, а не с теми, кто сидит у него на уроке математики.
- Важно, что это шоколад для Дня Матери. Он всегда с успехом продавался, и я настоял на большей сдельной цене. Прекрасные коробки – подарочные комплекты и в хорошем состоянии. Последней весной они были очень хорошо упакованы. Каждую коробку мы обернем ленточкой, на которой будет написано: «День Матери», и тогда можно будет продать каждую за два доллара.
- Но двадцать тысяч коробок. — Арчи быстро стал считать в голове, хотя он был и не слишком силен в математике. — У нас в школе учится где-то около четырехсот парней. Это значит, каждый должен продать пятьдесят коробок. Обычно, от каждого требовалось продать двадцать пять коробок по цене доллар каждая, — продолжал он. — А теперь, все увеличивается вдвое – и цена, и количество. Для нашей школы это слишком, Брат Лайн, как и для любой другой.
- Я знаю это, Арчи. Но «Тринити» - особенная школа, не так ли? Если бы я не был так уверен в парнях из «Тринити», то, думаешь, стал бы я рисковать? И не способны ли мы на что-либо большее?
«Чушь», — прыгнуло в голове у Арчи.
- Я знаю, что ты думаешь, Арчи – зачем я обременяю тебя этой проблемой?
Арчи действительно сидел и гадал, зачем Брат Лайн выкладывает перед ним все свои планы. У него никогда не было никакой дружбы с Лайном или с кем-нибудь другим из учителей «Тринити». Но Лайн был особой породы. Внешне, он был одним из тех серых, невзрачных, вороватых людишек, которые всю жизнь проходят на цыпочках маленькими, быстрыми шажками. Он выглядел подкоблучным мужем, слабаком, приспособленцем. Он был заместителем директора школы, и изо всех сил прислуживался, словно преданный лакей или мальчик на побегушках. Но все это было обманчиво. В классе Лайн был совсем другим человеком – не таким, как все: самодовольным, саркастичным. Своим тонким, ядовито-высоким голосом он мог захватить чье угодно внимание, словно кобра. Учительская указка заменяла ему змеиное жало. Он наблюдал за классом словно ястреб: подозревая каждого, высматривая «сочков» или тех, кто отвлекся и о чем-нибудь замечтался. Он нащупывал в каждом сидящем в классе его слабые места и провоцировал каждого воспользоваться шпаргалкой, а затем ловил его на этом. И за пределами класса со многими людьми он вел себя также. Это, правда, ни разу не коснулось Арчи.
