Никаких средств сообщения, кроме гонца на быстрой лошади на суше, да
посыльного суденышка с веслами и парусом, называемого галерой, на море, в ту пору
еще не существовало. Но, странное дело, слухи все равно доходили быстрее любых
официальных посланий, хотя порой, впрочем, как и по сию пору, слухи искажали
действительность до неузнаваемости, и, поэтому, все то, что говорили горожане Труа
о герцоге, не представлялось возможным проверить, кроме как расспросив его самого.
Но известно, что герцоги разговаривают лишь с равными себе, а, значит, горожанам
оставалось только гадать, где в историях про Готфрида Бульонского правда, а где
вымысел.
В двенадцать лет унаследовав титул отца и в семнадцать лет пройдя рыцарское
посвящение, еще неискушенный в политике молодой маркграф антверпенский сразу
оказался вовлеченным в затянувшуюся распрю между императором Священной
Римской империи[27] Генрихом-четвертым и римским папой. Потомок Карла Великого,
воспитанный в лучших рыцарских традициях, как верноподданный вассал, юный
Готфрид посчитал для себя делом чести встать в этом конфликте на сторону своего
сюзерена. Тем более, что те монахи и священники, которых ему с детства приходилось
лицезреть в окружении его матери, Иды, особы набожной, на деле были весьма далеки
от того благого идеала духовной чистоты, который внушался пастве. Многие пастыри,
которых он видел в ту пору вокруг себя, были людьми корыстолюбивыми,
лицемерными, чревоугодниками и развратниками. Служба Господу являлась для них
лишь поводом потуже набить кошелек, посытнее поесть и получше развлечься за счет
своей паствы, в то время, как эта самая паства едва сводила концы с концами,
голодала, пребывала в ужасном невежестве и в отвратительной грязи.
К концу одиннадцатого столетия от Рождества Христова христианская церковь
подошла расколотой надвое амбициями своих лидеров. Византийская ветвь церкви
окончательно отделилась от римской. Конечно, этот раскол ослабил церковь в целом,
разорвав пополам ее организм, но великая схизма породила и ряд событий, в
результате которых власть римского папы в Европе достигла своего апогея. Путем
упорной борьбы, не только политической, но и вооруженной, монах по фамилии
Гильдебранд, вышедший из бенедиктинского аббатства Клюни и сделавшийся
известным как папа римский Григорий-седьмой, добился небывалого до сих пор
могущества церкви, претендуя на титул государя над государями, открыто посягнув
на роль вершителя судеб европейских держав.
