управляемом силами зла. А великое и светлое прошлое забыто, ибо память о светлом
мире тьма вытравляла тысячелетиями. И лишь единицы передавали из поколения в
поколение память о прошлом и пронесли крупицы светлого знания через века. И я
один из тех, кто еще кое-что помнит и знает. Возможно, даже, когда-нибудь я
расскажу тебе все, что знаю сам о тех далеких событиях, но сейчас время это еще не
пришло. Лучше поговорим о тебе.
—Да, что уж обо мне говорить! Я только что вернулся с войны, родители мои
мертвы, а замок разорен. И я даже не представляю, что делать дальше! — Воскликнул
Гуго.
—Вот об этом я и хочу сказать тебе. Ибо дано мне провидеть, что путь Рыцаря
Света лежит перед тобой. Но путь этот тернист и опасен. Ибо зло повсюду. Глаза и
уши властелина тьмы смотрят и слушают из мрака ночного, из коры деревьев, из
старых стен, сквозь тела недобрых тварей и злых людей. Смотрят и слушают
отовсюду, где есть почва для темных ростков. Ведь все сущее в нашем мире несет в
себе как Свет, так и Тьму, как добро, так и зло, как Господа, так и Дьявола. И там, где
того или иного больше, создается определенная почва, определенная атмосфера,
светлая или темная. И каждый человек в своей жизни обязательно делает выбор между
Богом и Дьяволом.
—Значит, и Дьявола можно выбрать?
—И многие, к сожалению, выбирают. Чаще неосознанно. Посмотри на тех, кто
убивает невинных, вероломствует, обирает себе подобных, развратничает и
богохульствует, издевается над слабостью и глумится над бедностью. Эти люди не
дают себе отчета в своих деяниях, они не ведают, что творят, тьма застилает им глаза.
Они думают, что выбрали свет и закон, а, на самом деле, ими, как марионетками,
напрямую руководит князь тьмы, и хаос разрушения является для них законом. И идут
такие люди прямо во врата ада. Душам их уже не спастись.
—Но даже самым закоренелым грешникам церковь отпускает грехи.
—Церковь отпускает грехи на земле. Но отпущены ли они на небе? Ты можешь
это проверить?
—Но Христос прощал даже тех, кто распинал его.
—Потому что те, кто делал это, лишь выполняли чужую волю. Но простил ли он
Каифу, простил ли Иуду? Можно простить многих, но не всех. Те, в душе коих не
осталось света и доброты, не могут быть прощены, и с таковыми нужно сражаться во
Имя Божие.
Так говорил странствующий монах Мори. И все, что он говорил, навсегда
запечатлевалось в памяти Гуго. Они беседовали долго. Речь пилигрима была
пропитана глубоким знанием Святого Писания и философии отцов церкви, но были в
