Снова подивился он красоте неописуемой. она ничуть не смутилась, и Кир держал себя в руках. — Что ж, проходи, добрый молодец, негоже на пороге стоять, — молвила она голосом дивным и чарующим.
Он шагнул внутрь избы и подивился тому, что изнутри палаты казались намного просторнее.
— Сказывай, с чем пожаловал? — воспрошала снова Ория князя буянского.
— Мне бы родичей твоих повидать, — ответил он без робости в голосе.
— Нет у меня родичей. Были, да все вышли, — отвечала дева.
Кир почуял лёгкую досаду в её словах. Так и стояли да смотрели друг на дружку не шелохнувшись.
Она первая оборвала молчание и предложила гостю поесть с дорожки. Тот покорно согласился и отведал простой, но безумно вкусной снеди, что она сама состряпала. Но, даже уплетая яства, не мог оторвать глаз от неё.
В те поры в Белозёрье трое избранных пребывали в ожидании. Волхвами было велено окунуться в Бело-Озеро да сидеть на бережку, греясь в лучах ярила, и ждать, когда Яр явится.
Чар, Ро и Сура постигли многое, ждали лишь последнего наставления.
Артельщик был хитёр — не зря его головой над ремесленниками поставили. Заподозрил он что-то неладное да направился во дворец княжеский к придворному служке. Да на-
казал ему послать весточку князю Киру, да подробнее разузнать о купце, что давеча захаживал и колесницу огненную просил. Тот и исполнил всё немедля.
Князь Кир ответил тотчас и велел схватить купца, что с указом от него явился, да ждать, пока он воротится. Разгневался он дюже, что оторвали его от дел любовных, да всё ж было ему любопытно, что за самозванец пытался увезти огненную колесницу прям из-под княжеских ворот.
Ерем, закончив трапезу, поднялся из-за стола и медленно направился во почивальню, что ему выделил хозяин харчевни. Зашёл да прикрыл двери за собой, но не запер. Прилёг на лавку и притворился спящим.
Средь разбойничков да людей, что дело худое замыслили, был один главный, что за всех ответ держал. он и решил собственноручно «купца» погубить и велел дружкам своим ждать внизу в харчевне.
Подойдя к двери, понял он, что добыча будет совсем лёгкой, — та была не заперта. Зашёл он в опочивальню, вытянул из-за пояса рукоять света тёмного и направил «купцу урскому» прямёхонько меж бровей.
Глядит, а луч света тёмного изгибаться стал, словно змея, да картины разные показывать, вместо того, чтобы работу свою исполнять.
Никогда он такого доселе не видывал. Бросил рукоять в угол дальний и страх завладел им — душа ушла в пятки. Людей своих хотел позвать на помощь, а губы, словно кто-то иглой сшил — не размыкаются, и шевельнуться боязно.
