— Это я! — крикнула с лестницы Карен.
Элизабет не ответила. У Карен привычка объявлять о своем возвращении домой, чтобы все бросали свои мелкие дела, беседы и размышления о личном.
«Хочет, чтобы мы замерли в ожидании, — раздраженно подумала Элизабет. — Замерли и приготовились внимать». С Карен всегда было так: ее появление одновременно радовало и раздражало.
— Ты даже не одета! — возмутилась Карен, распахнув дверь.
— Ты вроде бы ухаживать за мной собиралась.
— Я думала, мы с тобой в «Каллене» прогуляемся, кофе выпьем. — По щекам Карен стекали дождевые капли. Она шмыгнула носом и откинула назад влажные волосы.
— Я только что проснулась, и голова со вчерашнего дня болит.
— Тогда я сделаю чай и тосты, а на десерт расскажу, как веселилась в «Локано». — Карен присела на краешек кровати. — Господи, Элизабет, он просто мечта! Мне никогда, никогда в жизни не было так хорошо, да и ему тоже.
— Пожалуйста, не качай кровать. Речь ведь о немецком парне, а не о Стэнли?
— О Стэне? Конечно, нет! О нем отдельный разговор. — Карен вскочила. — Сперва чай принесу. Вид у тебя — хоть караул кричи. Ну, я тебя не брошу. Обещала приехать, и вот я здесь. Мама вчера тебя пожалела?
— Она ходила играть в канасту. Утром она даже не заглянула ко мне. Я могла умереть ночью, и мама бы не узнала.
— Она старается, — тихо сказала Карен. — Маме невыносимо оттого, что папа умер во сне. Уж я-то ее знаю. На некоторых смерть близких так действует, они замыкаются.
От раздражения у Элизабет застучало в висках.
— Ей хорошо, только когда ты приезжаешь. Мне она никогда так не радуется.
— Я просто дурачусь, чтобы ее рассмешить. А тревожится она за тебя.
— Она на меня и не смотрит.
— Ты была папиной любимицей, — просто сказала Карен. — Вот и мама тебя любит до умопомрачения.
— Карен, это неправда! Ну что ты такое говоришь? Они нас одинаково любили.
— Я не обижаюсь, честное слово! Ты у всех нас любимица. Да и сейчас это неважно. — Карен снова села на кровать, прислонившись к изножью, потом скинула туфли, накрылась пуховым одеялом и зевнула. — Я сама измучена, ужас просто.
— Вот, возьми подушку. Говорила я, ты устанешь, если танцевать пойдешь. Пожалуй, это я должна принести чай.
— В отель мы вернулись лишь полвторого ночи, и мне пришлось перевязать Артуру руку. На кухне отеля я аптечку не нашла. Мы такой шум подняли! — Карен воздела глаза к потолку и улыбнулась. — Слава богу, нас не поймали!
— Да уж, слава богу.
— Ну что ты за зануда?! Ворчишь, как худая свекровь! Ох, Элизабет, я не хочу расставаться с Артуром ни на минуту, меня как магнитом к нему тянет. Да ты не поймешь…
