Цвета счастья | страница 47
Она сидела, сжав руки, и слышала только оглушительный звук собственного сердца, которое считало все новые и новые удары оставленной ему жизни. Хрипло пела Пиаф, Катя не могла осознать, что все это произошло именно с ней, она достала из потайного кармана под ковриком пачку сигарет, золотую зажигалку и нервно закурила. Тихая паника грозила смениться бурной истерикой, она не знала, что делать, включила «аварийку», вышла. Мимо проносились автомобили, даже не зная, свидетелями, какой беды чуть не стали. Катя, сделав еще одну затяжку, бросила сигарету и медленно пошла вдоль дороги, чуть вдалеке что-то сверкнуло, она наклонилась — болт от ее переднего колеса, дальше — еще один. Боже, она ехала по дороге и теряла их, а потом потеряла и колесо, ей даже не хотелось думать о том, что могло бы произойти, если бы она вела машину не тихо, как сегодня, а в своей обычной резкой и резвой манере. По телу вновь пробежала дрожь, Катя зябко обхватила себя руками и пыталась не поддаться панике.
Что делать? Что делать? — звонить друзьям и знакомым — вызывать лишние вопросы, на которые у нее нет ни сил, ни желания отвечать. Искать виновных — как? Катя набрала номер эвакуатора и стала ждать. Как могло это произойти? — вопрос мучил ее. Кроме суда она сегодня нигде не была, ночью машина стояла в охраняемом паркинге, да и если бы кто-то открутил болты ночью, все это произошло бы утром, когда Катя, опаздывая, на скорости 100 километров мчалась на работу. Весь день машина стояла на служебной стоянке, куда чужому ни за что не пройти. Чужому не пройти…но свои-то проходят беспрепятственно…
Прошла неделя, целая неделя привычной деловой суеты, болезненных перевязок и чтения «Незнакомки» по вечерам, его бедный ребенок рос не на добрых сказках, а на мрачном декадентском Блоке. Впрочем, это вполне отвечало его настроению: «Дыша духами и туманами, она садится у окна», — Сергей будто наяву ощущал сладковато-чувственный Катин аромат. «Poison» тогда прошептала она, и только сейчас Сергей понял, как недалеки от истины были ее слова, он и вправду чувствовал, что отравлен ею.
Отчет Панкова так и лежал в портфеле, каждый день Сергей обещал себе прочесть его от первого до последнего слова, но не читал, утром брал на работу, вечером нес домой. Он словно боялся выпустить на волю неведомых духов.
— Завтра точно прочитаю, — пообещал себе Сергей, выключил ночник и попытался уснуть, но, увы, его спальня тоже хранила память о ней… Он раздражался, злился, но ничего не мог поделать.