3
Весенние наши игры были связаны, как и у всех детей, с теплом и дружественным блеском солнца. Оно начинало исподволь прогревать крыши домов и сараев, и вот где-нибудь на обнажившейся кровле сарайчика, по краям которой лежит еще и похрустывает под ногами зачерствелый снег, насквозь пробитый ударами солнечных стрел, в затишке под стеной барака устроилась вся наша компания, заняв пятачок пространства шага на три в длину. Кругом блеск и звон прозрачных сосулек, они тяжелыми наростами свисают с барачного карниза, и мы обламываем их и сосем, словно леденцы. Где-то рядом бормочет талая вода подснежных ручьев, воздух весны напитан бодрым холодом и вкусной сыростью. Солнечный свет, касаясь ободранной кровли дровяного сарайчика, вызывает таинственную реакцию с выделением тепла, и оно видимыми струями, волокнами марева поднимается вверх. Мы влезали в это видимое и осязаемое тепло, поснимав шапки и валенки, расстегнув все пуговицы на пальто, разваливались друг подле друга и грели на солнышке животы. А вокруг по земле бугрились плотные, потемневшие сугробы, наполовину уже осевшие. Рваный резиновый сапог, обломок кирпича, мерзлые останки погибшей вороны или кошки вдруг обнаруживались под спудом снега. Однажды мы увидели нашего Цыгана.
Расскажу о его гибели. Он был уверен в своем бессмертии, он бросался на любого врага, не ведая сомнений, слепо подчиняясь этой своей уверенности, присущей всякому сильному и совершенному существу. Как-то ярким зимним днем к дому, где жил Валерка Додон, подъехала собачья упряжка. Хозяин поставил нарты на прикол и ушел куда-то, собаки разлеглись на притоптанном снегу. И тут на них налетел маленький черный Цыган, ворвался в самую середину своры и принялся отделывать первого попавшегося. Поднялся жуткий гвалт, псы повскакали и вмиг, преодолев свою растерянность, сомкнулись вокруг кота, перепутав ременную упряжь. Валерка прыгнул с крыльца в лохматую и рычавшую эту свору, вырвал из чьей-то клыкастой мокрой пасти Цыгана и, отбиваясь ногами, выбрался на безопасное место. Но мужество Валерки и его раны несколько кровоточащих полос на ноге - оказались напрасными: Цыган был разорван в клочья и умер на руках у хозяина. Мы похоронили его в сугробе; погоревали немного, а потом забыли о нем. Но, пожалуй, с неожиданной гибелью Цыгана и начались наши беды. Еще не зная об этом, сладко истомленные волнами тепла, расстегнув одежонки, грелись мы на крыше сарая.
