Коллекционер | страница 11
в министерстве выделили билеты в "Большой" на "Лебединое озеро", а мне
не в чем было пойти, и вот я за два дня сшила себе платье, благо у соседки
была хорошая выкройка. А вот эта, обтянутая кожей...
- Эта от жилета палача, он потерял ее, когда рубил третью голову Змею
Горынычу, которого взял в плен Иван Царевич. А эту с золотыми
финтифлюшками потеряла принцесса, когда гуси-лебеди несли ее в
тридевятое царство.
В три года он был уже достаточно "наслушанным" мальчиком, то есть
хорошо помнил все сказки, которые ему читала бабушка, пока он ковырял
ложкой в тарелке с манной кашей. Он не только помнил все эти
фантастические истории про царевичей, говорящих коней и отважных
солдатиков, но и умел их раскладывать на части, а потом собирать на свой
лад. Кощей Бессмертный у него запросто мог встретить на балу у короля
Белоснежку в образе Бабы Яги и влюбиться в нее без памяти. Семеро козлят
могли найти приют в доме медвежонка Винни. Для каждой пуговицы у него
была своя история. Ежедневно после полдника он раскладывал их на столе и
подолгу шептался с ними.
Поначалу это тревожило родителей, но приятель отца, побеседовав с
мальчиком, успокоил их, объяснив его поведение обостренной
восприимчивостью мальчика ко всему необычному.
"Это признак нарождающегося таланта, - сказал он. - Из мальчика в
будущем может быть получится новый Андерсен, Репин или Чайковский. Не
мешайте ему коллекционировать предметы. Для него это способ познания
мира".
В конце концов, бабушка подарила ему свою шкатулку, а мама
объявила всем друзьям и знакомым, что ее сын коллекционер. В то время
было очень модно иметь какое-то хобби, коллекционировать марки, монеты,
самовары.
Теперь все друзья и знакомые, которые приходили в гости к
Будылиным тащили в дом пуговицы. Это было очень удобно, не нужно было
искать по магазинам заводные машинки, конструкторы и наборы цветных
карандашей - в то время не было дома, в котором бы не имелась заветная
коробочка с пуговицами.
Будылин младший, однако, был разборчив в подарках, новые, прямо из
магазина, брезгливо отодвигал в сторону, зато старым, с историей радовался,
как какой-нибудь архивариус радуется старинной рукописи.
К пяти годам его коллекция насчитывала около ста настоящих
раритетов. Среди них была золотая пуговицы с лилией с камзола кого-то из
Людовиков, японская перламутровая в виде хризантемы и целых пять штук
якобы принадлежащих Петру I, три их которых, впрочем, были