— За стол! — скомандовал появившийся уже в куртке умытый Каре.
Все сели. Разгоревшаяся печь гудела. В этой теплой атмосфере, забыв обо всем на свете, Дюрталь вдруг оттаял душой. В гостях у семейства Каре он чувствовал себя так далеко от Парижа, так далеко от своего времени!
Жилище Каре было бедным, но обстановка — такой приятной, сердечной, дружеской. Все, вплоть до деревенской еды, чистых стаканов, блюдца с подсоленным маслом, кувшина с сидром, сближало собравшихся за столом, освещенным обшарпанной лампой, которая бросала бледно-серебристый свет на грубую, домотканую скатерть.
«К следующему нашему визиту надо будет разжиться в английском магазине банкой апельсинового джема, он с такой приятной кислинкой», — подумал Дюрталь.
По взаимному согласию с Дез Эрми на ужин к звонарю они всегда что-нибудь прикупали. Каре обеспечивал суп, салат, сидр. Чтобы не вводить его в расходы, друзья приносили вино, кофе, водку, сладости с таким расчетом, чтобы еще оставалось и компенсировало траты на суп и мясо, которых одним Каре хватило бы, разумеется, на несколько дней.
— На этот раз удался на славу! — приговаривала госпожа Каре, передавая по кругу красноватого цвета бульон, местами отливавший темным золотом и усеянный топазовыми блестками.
Бульон был крепким, жирным и в то же время нежным — куриные потроха придавали ему благородный вкус.
Все молчали, уткнувшись в тарелки, и пар от благоухающего супа оживлял лица.
— Самое время повторить банальную истину, столь любезную Флоберу: «В ресторане такого не отведаешь», — сказал Дюрталь.
— Не будем бранить рестораны, — возразил Дез Эрми. — Они доставляют особенную радость тем, кто умеет быть внимательным. Вот хотя бы два дня назад: возвращаясь от больного, я заскочил в одно из тех заведений, где за три франка тебе предложат суп, пару вторых блюд на выбор, салат и десерт. У этого ресторана, где я бываю примерно раз в месяц, свои завсегдатаи, люди благовоспитанные — не подступишься: офицеры в штатском, члены парламента, чиновники. Принюхиваясь к подливке с подозрительной рыбой, я смотрел на окружавших меня постоянных посетителей и находил, что они странным образом изменились с того времени, как я побывал здесь в последний раз. Они похудели и словно опухли; глаза либо ввалились, либо под ними появились синяки, розовые мешки; толстяки пожелтели, худые позеленели. Надежнее забытых ядов Эксили страшная еда этого заведения медленно отравляла посетителей. Нетрудно догадаться, как меня это заинтересовало. Я подверг себя токсикологическому эксперименту и обнаружил, тщательно пережевывая пищу, что какие-то ужасные ингредиенты заглушают вкус — тухлую рыбу явно обработали угольным порошком и толченой дубовой корой, чтобы отбить запах, мясо сдобрили маринадами и подкрасили соусами цвета сточной воды, в вина, подцвеченные фуксинами и пахнущие фурфуролом, добавили патоку и гипс. Тогда я решил ходить туда каждый месяц и наблюдать, как все эти люди будут хиреть.
