Северус положил на дно коробки мягкую овчину и укрыл малыша легким как пушинка, но теплым одеялом из ангорской шерсти, которое купил домовой эльф. Ниппи знал, что хозяин Снейп не будет возражать против покупки, возможно, хозяин просто забыл напомнить ему, когда отправлял его в Хогсмит.
Ниппи наблюдал за своим молодым хозяином, который спал рядом с младенцем. Эльф был обязан разбудить хозяина, как только малыш начнет просыпаться, но им обоим был необходим здоровый сон, а Ниппи был рад присмотреть за ребенком.
Казалось, что он парит в воздухе, ничто не причиняло ему вреда, и даже боль от старых ран стала намного слабее, чего он уже давно не испытывал. Он чувствовал, что чем‑то укрыт и под собой тоже ощущал что‑то нежное и очень мягкое. Мальчик понимал, что находится не в своем чулане, — там никогда не было возможности так удобно лежать, да и тетя не дала бы ему подушку и так приятно пахнущее одеяло. Малыш вздохнул, не желая терять это приятное ощущение, а он боялся, что так оно и будет, когда он проснется. Но дольше спать уже не было сил. Малыш осторожно приоткрыл один глаз. Потолок, никаких пауков, он лежал на чем‑то, напоминающем, большую кровать, намного больше, чем была у него. Мягкие цвета, приятные запахи – он не в чулане! Одной рукой он провел по одеялу, а второй — по чистой теплой пижаме, так удобно сидящей на нем. Он сбросил легкое покрывало, открыл второй глаз и и увидел странное существо с двумя большими и круглыми глазами, обвисшими ушами и огромным приплюснутым носом. От ужаса мальчик громко завопил. Высокий, худой незнакомец из его сна вскочил с большой кровати и бросился к нему. Мальчик съежился, надеясь спрятаться, но мужчина оказался слишком быстрым.
Северус проснулся от пронзительного, холодящего кровь, крика. Уже на полпути к коробке, он вспомнил о ребенке. Подбежав к нему, Снейп подхватил малыша на руки, убаюкивая и успокаивая, как раньше это делал для Северуса его отец.
— Ш–ш… Здесь ты в безопасности, малыш. Теперь все будет хорошо. Никто тебя больше не обидит. Я не позволю. – Как бы Северусу не хотелось в это верить, но чем больше времени он проводил с ребенком, тем больше убеждался, что повреждения не случайны. Их было слишком много, к тому же поверх частично вылеченных появлялись свежие ссадины и царапины. На лицо плохое обращение и отсутствие элементарной заботы.
Его никогда не держали на руках, убаюкивая, никогда мальчик не чувствовал себя настолько.. в безопасности. По крайней мере, он не мог этого вспомнить. Тетя Петуния говорила, что он должен был умереть со своими никчемными родителями, и поэтому малыш думал, что когда‑то его все‑таки любили.
