В стороне от ковров в землю было врыто черное знамя. Около его древка темнела черная кошма.
Онгон зло перебирал волосы бороды.
— Где же он? — рычал он на охрану.
— Собаку силой на охоту не погонишь! — ответил сотник.
— Можно… силой. Мы же пришли под знамя султана, чтобы заплатить налог кровью. А почему это не касается Чепни? Разве его род не младше моего? Он должен подчиняться мне, Онгону!
— Мой господин, но Чепни уехал на охоту, и до заката солнца его никто не увидит.
— Возьми десятка три воинов. Обшарьте всю степь и не возвращайтесь без этого обрезка. Если не выполните приказ, то в кожаный мешок я сложу ваши головы! — Онгон прищурил маленькие глаза на жирном лице. — Я хочу веселиться. Пусть к победе моего меча прибавится и победа над презренным родом! — Онгон отпил из позолоченной чаши вина и шелковым платком вытер губы. — Я выполню завет своего деда. Я задушу этого негодяя собственными руками и заставлю род Чепни глотать пыль из-под копыт моего коня. Идите! И помните: тесная обувь достается хромому!..
Пир был в самом разгаре, когда из темноты к костру подъехал статный всадник. На его голове сверкал высокий, украшенный павлиньими перьями шлем. Грудь прикрывал панцирь, притянутый сыромятными ремнями. На боку — широкий меч. Огненный жеребец косил бешеным глазом, танцуя на песке.
— Слава великим огузам! — крикнул джигит, поднимая для приветствия правую руку.
— Слава! — охотно ответили сидевшие у костра.
— Иди к нам!..
— Сюда! У нас баран жирнее, — закричали воины, приглашая всадника к трапезе.
Сзади подъехало еще несколько молодых воинов. Почти у каждого виднелась убитая дичь. Воины спрыгнули с лошадей, подхватывая наполненные чаши.
— Больших вам побед, храбрые огузы!
В свете костров взметнулись кубки.
— Слава отважному Джавалдуру!
— Пусть сто лет его твердая рука будет крепка в бою, так же, как остер и крепок его ум в спорах.
Зазвенело оружие, зашуршали шелковые одежды.
И только Онгон не поднял кубка. Он ласково улыбался, а душа его клокотала. Рука потянулась к чаше с вином, но хотелось обнажить кинжал. Деды и прадеды Онгона были знатнее и богаче рода Джавалдура. Их стада баранов и ло-шадей никто и никогда не мог сосчитать. Но редко на пирах их род встречался с такими почестями. Онгон ненавидел Джавалдура и Чепни за их смелость, находчивость и отвагу. За почет и уважение к ним воинов. Но все это до поры… сегодня он покажет этим презренным нищим! Онгон посмотрел на черное знамя, которое тяжелой тучей нависло над кострами и колыхалось от ветра.
