Ичиро был зол на товарища:
— Ну зачем ты ему нагрубил? Разве можно так вести себя гостю?
— Я камикадзе, а эта пиявка Тарада пусть хоть раз услышит правду…
— Ладно, ладно. Пошли!
У окраины поселка им повстречался человек с непокрытой лысой головой. Лицо его сияло любезной улыбкой. Он встретил камикадзе церемонными поклонами.
— А… сэнсей Хасимото! — узнал учителя Иссумбоси.
— Да, это я, доблестные воины. Сожалею, что вчера не был при встрече наших героев: ездил в Кобэ. Я так счастлив — наша школа может гордиться…
— Ваша школа? — с пьяным смехом спросил Иссумбоси. — Как же, хорошо помню, сэнсей. Как это вы говорили. “Прочие государства эфемерны… все люди, кроме японцев, подобны червям”? И бомбы, падающие на Ниппон, эфемерны? А если “подобные червям” появятся здесь, а?
Он махнул рукой и потащил за собой Ичиро.
— Извините, сэнсей, — только и успел сказать тот.
Хасимото, оторопев, долго смотрел вслед своим ученикам.
— Что ты безобразничаешь? — возмутился Ичиро. — Ты грубишь всем достойным людям!
— Достойным? — остановился Иссумбоси. — Эх, друг, все меня считают недалеким и легкомысленным. А ты знаешь, что у меня творится в груди? Я же вижу, какие кругом сволочи. Они обманывают нас и его величество императора. Только он и мы искренне защищаем родину, а эти… Да что там говорить!.. Пошли ко мне, — категорическим тоном заключил он. — Я прихватил одну бутылку у Тарады, пока ты с ним любезничал. Будет мало — пошлем за сакэ отца. Хочу пропить хоть часть пенсии и пайка, которые он потом будет пропивать без меня. И не возражай! Дай мне хоть один день покомандовать.
— Ну пошли, пошли! Командуй! Только вечером отпусти.
Дома Иссумбоси вел себя, как в завоеванном городе. Родные старались подальше держаться от пьяного героя.
Только мать с опухшими от слез глазами укоризненно покачивала головой.
— Каачан![7] Не обижайтесь на сына. Он только одну вас любит в этом доме, — тихо проговорил Иссумбоси.
К вечеру приятели основательно нагрузились. Провожая Ичиро, Иссумбоси похвастался:
— У меня свидание с девкой, которая приходила за нами. А если она не явится, я разнесу весь дом Тарады.
7
Ичиро шел домой. Густая иссиня-черная темнота окутала поселок. Светомаскировка соблюдалась строго — полицейскому разрешалось стрелять в любое освещенное окно. К тому же у многих не было чем заправить лампу, а электричество давно отключили. На небе, в высокой его глубине, сверкали звезды, они казались тоже лишними, способными выдать поселок вражеским самолетам.
