Однако сегодня Кирилл проснулся до «побудки». Сколько же он спал? Да и спал ли вообще, непонятно. Пришел около трех часов ночи. Выпил молока и лег. Уснул, вероятно, в половине четвертого.
Он медленно перебирал в памяти последнюю встречу с Ларисой. Поначалу сидели в скверике у дома. В подъезде еще стояли около часа, прощались. Он старался говорить шепотом. А Ларисе было все равно. Она громко смеялась, откидывая голову назад, на согнутую в локте руку Кирилла. Только вот о чем они говорили, Кирилл совершенно не помнил. О какой-то чепухе.
С улицы донеслись шаги прохожего. На вокзал спешит, — наверно. Куда же еще в такую рань? И он бы с удовольствием куда-нибудь уехал. Хоть сейчас. Если бы не холецистит, наверняка бы в армию взяли. А на вид самый здоровый парень в цехе… Кирилл повернулся на спину. Нет, не уснуть. Встать, что ли? Пойти на завод. В цехе — никого, повозиться со станком, вдруг отремонтирую? Кирилл в возбуждении даже поднялся и сел. А что? Возьму и отремонтирую. Соберется бригада, а со станком полный ажур… Кирилл представил, как этот старый сплетник Сопреев подойдет к станку и отца подведет, чтобы поплакаться еще разок. Включит, а станок пошел. Кирилл даже засмеялся, когда представил, какую рожу состроит Сопреев.
— Подъем! По коням! — раздался за стеной знакомый бодрый голос. Как обычно, что-то грохнуло, простучали босыми пятками. И все стихло.
«Четверть седьмого», — подумал Кирилл.
В коридоре послышались шаги отца, Кирилл натянул одеяло на голову. Но отец в комнату не вошел. Остановился в коридоре.
— Когда он явился? — спросил отец.
— Поздно. — Голос матери звучал тише, вероятно, она была на кухне. — Пусть поспит еще с полчасика. Успеет…
Отец покряхтел, что-то поворчал с минуту и ушел.
Кирилл надел майку и отправился на кухню.
Мать резала капусту. Работа у нее начиналась с девяти, и мать успевала сварить обед.
— Шляется черт знает где до трех часов ночи, потом глаза не продерет, — сказала она, не глядя на Кирилла.
Кирилл молча прошел в ванную комнату. Веки пощипывало, не выспался. И лицо бледное. Душ принять бы, но лень возиться. И побриться бы не мешало. Да ладно, сойдет. Вечером побреюсь.
— Опять сосиски? — недовольно пробурчал Кирилл, усаживаясь за стол.
— Не нравится? Женись. Пусть жена с тобой нянчится.
— Я еще молодой. — Кирилл поддел вилкой сосиску. — Ты когда замуж вышла? Я интересуюсь в порядке обмена опытом.
— В двадцать лет.
— Видишь? А меня в девятнадцать выпихиваете. Я, может, многого еще не понимаю.
