— Как ты думаешь, она захочет меня увидеть?
Лицо Люка приобрело жесткое выражение.
— Не знаю. Тебе следовало сначала позвонить, а не мчаться сюда сломя голову.
Опасения Габриель усилились, когда они вошли в западное крыло замка. Жозе Александер никак не проявляла свою любовь к детям, если вообще испытывала ее, зато критиковала она их по поводу и без повода. Детство Габи провела в тщетных попытках хоть как-то заслужить мамину похвалу, но так этого и не добилась. Несмотря на семь лет, в течение которых она почти не поддерживала контакт с матерью, детское желание угодить ей снова дало о себе знать. Неужели Жозе откажется ее увидеть? Что, если в бреду она не звала своих детей?
Медбрат, седовласый мужчина лет за пятьдесят, встретил их в гостиной. Люк представил его как Ханса.
— Самая упрямая больная, за которой мне приходится ухаживать, — с улыбкой сказал он Габи. — Она недавно приняла лекарство, но у вас есть еще минут пять, пока она не начнет клевать носом, заявляя при этом, что спать не хочет. — Ханс снова улыбнулся и указал рукой на закрытую дверь.
— Спасибо, — поблагодарила его Габриель, чувствуя, как на нее накатывают волны страха. Но не отступать же в последнюю минуту, хотя ее брат и Люк, скорее всего, правы!
— Мне зайти с тобой? — негромко спросил Люк.
— Нет, — тут же возразила она. Не хватало только, чтобы он стал свидетелем ее унижения! С другой стороны, возможно, именно его присутствие заставит мать держаться хотя бы в рамках приличий. — Да.
— Так нет или да? — уточнил он с легкой усмешкой.
Их взгляды встретились, и первой отвела глаза Габриель:
— Да.
— Не больше чем на пару минут, — предупредил их Ханс.
— Спасибо.
Собравшись с духом, Габи открыла дверь и вошла. В комнате было тепло. И полутемно, так как солнечным лучам приходилось пробиваться через плотные занавеси. Большую часть комнаты занимала кровать. Она была так велика, что лежащая в ней женщина казалась совсем маленькой.
Семь лет назад волосы Жозе Александер были черны как вороново крыло и ниспадали почти до талии. Сейчас волосы были коротко подстрижены, и в них появились седые пряди, но она по-прежнему была самой красивой женщиной из всех, с кем приходилось встречаться Габриель. Глаза Жозе — потрясающие глаза глубокого синего цвета, прежде зорко следившие за всем, — были закрыты. Габриель была довольна этой крошечной передышкой, так как она давала ей время хотя бы немного совладать со своими эмоциями.
— Жозе, — негромко позвал Люк. — Простите, что мы зашли так поздно, но к вам гостья.
