— Читал, что они пишут? — спросил меня появившийся в дверях Ёкояма, начальник отдела.
Я кивнул. Ёкояма пожевал губами — хотел, видно, еще что-то сказать, но передумал и молча задымил сигаретой.
Мое дежурство кончилось. Я зашел в свое обычное кафе и выпил чашку кофе. Здесь по утрам подают и тосты, но аппетита не было. Я и кофе-то пил, не получая ни малейшего удовольствия — так, горечь одна. Как раз под стать настроению.
Из кафе я направился в отель «С». Дождь кончился, но небо все равно было хмурым. Я занял позицию на втором этаже и стал ждать, когда придет Томоко. От нечего делать принялся считать морских птиц (как бишь их?), что кружили над свинцовыми водами залива.
Был уже почти полдень, когда у двери «Звезды» остановилась молодая женщина. Едва переставляя занемевшие от долгого сидения ноги, я подошел к ней.
— Вы Томоко Кураи?
Она обернулась. Лицо усталое. От чего это, интересно, можно так устать в столь юном возрасте?
Я сунул ей визитную карточку. Едва кинув на нее взгляд, девушка отрезала:
— Представителям прессы мне сообщить нечего.
— Понимаю. Поди, всю ночь с полицейскими беседовали? Томоко кивнула.
— Кто владеет этой конторой?
— Номинально — господин Симотани.
— А фактически? Она не ответила.
— Вы знаете пианиста по имени Огава?
Я задал этот вопрос наудачу и, кажется, попал в цель. Томоко внимательно посмотрела на меня своими темными, с искоркой глазами.
— Огава — бывший любовник Йоко Минэ, так? — насел на нее я. — Еще во времена «Адониса». Да и потом она встречалась с ним тайком от своего патрона. Верно?
Немного помолчав, Томоко сказала:
— Никакого Огаву я не знаю.
— Как же так? А я слышал, что вчера он был здесь.
— Это неправда! — отрезала она.
— Он ведь высокий, худощавый, лет тридцати?
Томоко молчала, но вид ее достаточно красноречиво подтверждал справедливость моей догадки. В это время в конторе зазвонил телефон. Девушка открыла дверь, и я вошел следом за ней.
Она сняла трубку, и выражение ее лица изменилось. Ага, кто-то из близких знакомых, подумал я. «Я сейчас занята. Потом позвоню», — сказала Томоко и повесила трубку. Уж не Огава ли это был?
— Пианист? — спросил я.
У Томоко на мгновение сузились глаза. Она не ответила.
Я кинулся на улицу, поймал такси, но Огаву так и не застал. Моя знакомая из квартиры № 1 сообщила, что утром он был дома, но совсем недавно ушел, причем в большой спешке.
Пора было побеседовать с полицией. Я полагал, что комиссар Кусимото до пианиста еще не докопался.
