— Э, Артык-ага! — засмеялся Аннам. — Руководителей я найду сотню!.. На директорскую-то должность охотников хоть отбавляй.
Лицо Артыка тоже расплылось в широкую улыбку:
— Твоя взяла, Аннам-джан! И хитер же ты, братец!
— А что, я неправду сказал?
Артык посерьезнел:
— К сожалению, правду. Когда-то говорилось: хороший руководитель стоит сотни рядовых работников. А теперь легче подобрать сто кандидатур на руководящую должность, чем толкового специалиста, умеющего отличить козу от овцы. Раньше на вес золота были умелые организаторы, ныне — знающие свое дело чабаны и хлопкоробы. Так что ты прав: мое место пусто не останется. Таких директоров, как я, пруд пруди…
— Нет, Артык-ага, вы уж не прибедняйтесь! — запротестовал Аннам и ударил себя кулаком в грудь. — Вы во всей округе самый уважаемый человек! У кого ни спроси — каждый вам чем-нибудь обязан. Вы ради народа жизни не щадили!
— Хватит, хватит, Аннам-джан! Ступай и собирайся-ка в путь-дорогу.
— Есть, Артык-ага! — весело откликнулся Аннам. — До встречи на стройке!..
Он побежал к машине, а Артык неспешным шагом, продолжая раздумывать о предстоящем строительстве канала и о других связанных с этим событиях, побрел дальше по поселку.
На улице царило оживленное движение, сновали взад и вперед грузовики, порожние и с различными грузами, с треском проносились мотоциклы, ползли трактора, проезжали велосипедисты.
Артык, казалось, не видел ничего вокруг, так был погружен в свои мысли.
И хотя директора совхоза никак нельзя было упрекнуть в равнодушии к технике, автотранспорту, механизмам, — сейчас его влекло не к железным коням, а к настоящим, и он направил свои стопы на колхозный конный двор.
А там — сразу же устремился к своему любимцу, старому верному другу Мелегушу.
Конь, завидев хозяина, радостно заржал, взволнованно забил о землю копытом, так что комья влажного песка, которым был посыпан двор, разлетелись во все стороны, словно голуби, выпорхнувшие из глубокого колодца — кяриза*. Он тянул навстречу Артыку шею, гладкую, искристо-рыжую, — она блестела, будто кто смочил ее золотистой влагой. И черные, большие глаза Мелегуша тоже блестели.
Артык потрепал коня по темной, как ночь, гриве, Мелегуш потерся о него глянцевитым боком, и невольно Артык унесся мыслями в прошлое, еще не успевшее остыть и подернуться пеплом времени, и вспомнились ему жаркие битвы гражданской войны…
Он ласково погладил коня по шее, поцеловал в лоб и вышел со двора. Мелегуш проводил его коротким ржаньем — будто прощаясь с хозяином.
