Молодой студент подолгу работает над книгами по физике, глубоко обдумывая то, о чем в них говорится, сравнивая, сличая.
Столетов принадлежал к числу тех людей, которые рано созревают, рано взрослеют. Еще в детстве он был развит не по годам. В годы студенчества он стал уже вполне сложившимся человеком — с четко определившимся мировоззрением и вкусом. Столетов твердо знал, что он хочет получить от науки, какие знания ему нужны. Ему не нужна мертвая, схоластическая, далекая от жизни псевдонаука. Он стремится овладеть наукой боевой, творческой, смело вторгающейся в жизнь, в практику. Он жаждет служить родине, исследуя природу, помогая овладевать ее силами.
Столетов слушал физику и у молодого профессора Николая Алексеевича Любимова (1830–1897), возглавившего после смерти М. Ф. Спасского кафедру физики.
Любимов старался насыщать свои лекции современным материалом.
Он, например, знакомил студентов с механической теорией теплоты, с законом сохранения и превращения энергии, как с фундаментальным законом, на котором зиждется вся физика.
Возглавив кафедру, Любимов энергично принялся пополнять физический кабинет новыми приборами. Опытов, сопровождающих лекции, стало значительно больше, и к тому же они стали богаче и интереснее. Все это надо отнести к числу заслуг Любимова, сыгравшего известную роль в развитии физики в Московском университете.
Если говорить о более позднем периоде деятельности Любимова, то нельзя умолчать о том, что он ходатайствовал за оставление Столетова при университете и оказал ему поддержку в организации физической лаборатории. Крупной заслугой Любимова была помощь, оказанная им талантливому самородку Ивану Филипповичу Усагину.
Лекции нового профессора походили на эффектное представление. Пел скрипкой лаборанта, сидевшего в подвале, деревянный шест, торчащий из дыры в полу аудитории, — этим опытом демонстрировалась способность твердого тела проводить звуки.
С лязгом по вертикальным рельсам низвергалась из-под потолка аудитории железная рама с прикрепленным к ней пружинным безменом, на крючке которого висела гиря. Опыт доказывал, что падающее тело становится невесомым.
Часто захлопывались ставни на окнах, и на экране начинали мелькать тени качающихся маятников, бегать радужные «зайчики», скрещиваться световые пучки.
Лектор то и дело приводит анекдоты, забавные истории.
Голый Архимед выскакивает из ванны с криком «эврика». Ньютон, увидев падающее яблоко, сразу приходит к мысли о всемирном тяготении. Мальчишка Уатт, глядя на крышку, прыгающую на кипящем чайнике, немедленно решает заняться постройкой паровой машины.
