Все вышли не улицу. Держась за отца, вышла и заплаканная Анютка. У дома прислонённый к стене стоял портрет царя в парадной форме, такой же, как у них в подвале, только гораздо больше.
У портрета, словно часовой, находился молодой парень в полушубке и потёртой солдатской папахе. При виде царского портрета Шаров не выдержал:
— Стой на месте, — приказал он Анютке и подошёл к парню. — Видать, тебе выпало счастье — понесёшь портрет государя?
— Именно! — горделиво подтвердил парень.
— Понесём вместе, а? — заискивающе попросил Шаров. — Портрет тяжёлый, вон какая рама на ём. Вдвоём легче будет.
— И то верно, — согласился парень. — Подхватывай с того края, и айда в первый ряд. Раньше всех царя увидим!
Счастливый Шаров подхватил портрет и окликнул Анютку:
— Пойдёшь рядом с нами! Куда распятие дела?
— Туто оно! — Анютка вытащила из-за пазухи медного Иисуса Христа.
— Так и иди с распятием в руке.
Парень и Шаров без труда пробились в первый ряд. При виде портрета царя все расступались и давали им дорогу. Справа от парня пристроилась Анютка.
Во втором ряду стоял Гурьев, такой же хмурый, каким был во время молитвы.
Шествие тронулось. Шли в торжественном молчании. Может быть, поэтому Анютка услышала, как усатый городовой сказал дворнику:
— Отведают нонче царёвой каши…
Не поняла Анютка, о какой каше говорил городовой…
Шествие не дошло ещё до набережной Невы, но идущие впереди увидели, что дорога преграждена солдатами.
— Для порядка поставлены, — сказал Шаров. — Чтобы разные там социалы и студенты не мешали рабочим идти к батюшке царю. Сейчас расступятся, дадут нам дорогу. Поднимай портрет выше!
— Именно! — подтвердил парень и заломил папаху набекрень.
До Невы осталось не больше двадцати шагов, но солдаты, словно окаменевшие, стояли плечом к плечу, и морозные солнечные зайчики весело скакали по стальным штыкам винтовок.
Шествие остановилось. И тогда солдаты широко расступились, а с набережной вылетел с шашками наголо отряд казаков. С разбойным посвистом казаки врезались в шествие. Солдаты вскинули винтовки на прицел.
— Что делаете?! — закричал Шаров. — В кого стреляете?! — Он высоко вскинул портрет царя, но налетевший чубатый казак сбил Шарова с ног, и он потерял сознание…
* * *
Шаров пришёл в себя оттого, что Анютка тормошила его за плечи и, плача, как заводная повторяла:
— Папаня, вставай! Папаня, вставай! Вставай! Вставай!
— Жива?! — тяжело и хрипло дыша, Шаров с трудом встал на колени и огляделся. На окровавленном снегу неподвижно лежали люди. Рядом распластался парень в полушубке. Папахи на его голове не было, светлые волосы, окрашенные кровью, свисали на глаза. Рабочие разбегались по дворам и закоулкам, раздавались выстрелы, злобно ржали казачьи лошади. Городовые и дворники выволакивали рабочих из дворов и подъездов, казаки топтали их лошадьми и били плашмя шашками.
