На кухне он оказался не первым посетителем.
Подавив досаду, Грант быстро провел ладонью по волосам. Глядя в спину Шайен, он горько пожалел, что не побрился и не принял ванну.
— Что вам здесь надо? — вырвалось у него.
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Шайен через плечо глянула на него.
— Готовлю кофе. Пошел ток, — сообщила она с вымученной беспечностью. — Понимаете ли вы, насколько зависимы от подачи электроэнергии, пока не смоетесь отсюда?
— Не смоюсь? — повторил он.
— Простите. Словечко из детства.
Она не раз слышала его от официанток в закусочной, когда исчезал очередной возлюбленный ее мамаши.
«Похоже, что еще один ее красавчик смылся».
— Не спится? — Грант прошел на середину кухни. — Позвали бы Майлза или Сару…
— Сара, вероятно, еще больна, а Майлз, несомненно, спит в этот час. Ведь утро еще не настало. Я, — она повернулась спиной к кофеварке, — удивлена вашим столь ранним пробуждением.
— Никак не могу уснуть, — тихо сообщил он, опустившись на стул. — Кофе еще не готов?
— Минутку.
Кофеварка в последний раз забулькала, и в стеклянный кувшин полилась тонкая струя черной жидкости.
— У вас такой вид, словно вы напропалую веселились всю ночь.
Грант взял протянутую ему чашку обеими руками, жадно вдыхая бодрящий аромат. Уж не пытается ли она вежливо сказать ему, что у него далеко не лучший вид?
— Хуже. Я спал… и почти всю ночь меня мучили сны.
То же самое могла сказать и Шайен. Усевшись рядом, она взглянула на него.
— И что ж такого особенного вам привиделось? Или, когда вы проснулись, все позабылось?
— Нет, не позабылось.
Если уж на то пошло, сновидение, казалось, обрело более реальные формы. Со странным чувством довольства он вдруг понял, что на ней одна из его старых рубашек. Ему нравилось, что его одежда касается ее кожи.
Кажется, Шайен прочла его мысли.
— Я отыскала рубаху в стенном шкафу, — пояснила она. — Надеюсь, вы не против. В ней удобнее, чем в Сариной кофте. Я даже спала в ней, — призналась она и быстро добавила: — Я отправлю ее в прачечную, а затем верну вам.
Интересно, останется ли на рубашке ее запах? Эта мысль взволновала Гранта.
— Вовсе не обязательно. У меня есть что надеть.
Шайен глотнула кофе.
— Старая привычка, — созналась она. — Нам приходилось беречь как зеницу ока каждую вещь. Даже старую.
— Вы были очень бедны? — осведомился он. В его голосе слышались сочувственные нотки.
Быть может, прежняя Шайен легко поддалась бы на его сострадание. Однако сейчас она в нем не нуждалась. Она просто великолепно устроилась в жизни. Причин для сострадания нет.
