— Здравствуйте, это вам, — Димка поставил на стол мартини.
— Не-е, с вами на хер не заснешь! — с топчана в зарослях вьюна радостно приподнялся пожилой мужчина, с жидко облепившими лысину волосиками. — Наливай мартиню, а то все самокат, да самокат.
— Спи давай, алкаш, — беззлобно сказала женщина в люрексовой кофте. — Кто б тебе его налил!
— Да разви ж с вами заснешь, ля-ля-ля да ля-ля-ля…
Кроме тетки и бабы Кати за столом сидела пожилая чета, но Ивгешки нигде не было.
— Садись, садись, нам больше ждать некого.
— Не садись, а присаживайся. Сесть он всегда успеет.
— Спи, язвия тебя в душу.
— Да разви ж с вами заснешь…
— Помер мой внучек, — в черных глазах бабы Кати не было ничего, кроме брезгливого ужаса перед жизнью. — Да и ты сиротой остался.
— Мы че на поминках, я не понял?
— Пока что так получается, — солидно заметил другой мужчина, весь серый, будто сделанный из земли, даже кепка серая и папиросы.
— Помянем, хай земля будет пухом!
Димке налили полный стакан мутной жидкости, подали огурец, подвинули чашку картошки, сало, капусту.
Все задумались и затаили стаканы, чтобы ненароком не чокнуться. Димка погрустил чуть-чуть и с удовольствием, даже будто с жаждой выпил. Напиток оказался не таким противным и крепким, как он думал. Огурец, капуста и картошка хорошо снимали ожог в трахее и приятно дополняли вкус самогона.
— Не-е, не разучился в Москве самокат пить, как я погляжу, — одобрил его мужик с прилепленными волосами.
— Как же так, что он умер? — спросил Димка бабу Катю.
Она качала головой и, не мигая, смотрела на него.
— Как Виталька умер, спрашивает, — сказала ей в ухо тетка.
— Передоз, — это современное слово из наркоманского лексикона прозвучало у нее без всякой позы, спокойно и страшно.
— Как там, в Москве? — спросил мужик.
— Да-а, — Димка хотел что-то сказать, но сказать надо было бы так много, что он просто махнул рукой. — Все так же, плохи дела.
— А у нас еще хуже, руки отшибают, ничего не дают делать.
— А то, как же, еще и в рот насильно заливают, да? — спросила женщина.
Видно было, что она говорила все это уже сотни раз.
— Эх, как хорошо у нас в Казахстане было! — вздохнул земляной мужчина и закурил.
— Не отвлякайте! — сказала баба Катя. — Закусывай, Федь. Вон картошку бери, она с мыныезом.
Свет голой лампочки пухло освещал листья, облако мошкары вилось вокруг нее, мушки жестко бились о стекло и падали на стол. Котенок привставал на задние лапки и отмахивался от бабочки, а потом гонялся за нею, прыгая и не замечая никаких препятствий. У Димки потеплело на душе и защипало глаза. Ему вдруг что-то доброе и веселое сделать захотелось, и раз уж он пришел, то как-то ободрить этих грустных людей, обрадовать прекрасной и обнадеживающей историей.
