Сумка сорвалась и упала. Димка горестно посмотрел на нее. Под конец дороги не выдержал и оборвался хлястик с карабинчиком.
— За эти годы кладбище почитай больше деревни стало. Спились все, — тетка словно бы спешила первой выложить новости. — И что мы за нация нищасная такая, русские?
— Да уж.
— Пойдем, нам в один конец.
Димка обхватил сумку двумя руками. Шел и слышал свое дыхание, будто рядом с ним усталый человек, это мешало, и он понял, что отвык в городе от своего дыхания, не слышал его в городском шуме много лет. Проходили столб за столбом — кривоватые стволы, намертво примороженные толстой проволокой к рельсе, два провода сверху, ржавые шляпы безглазых фонарей.
Тетка остановилась и скорбно склонила голову. Димка недоуменно замер за ее спиной. Завалившиеся заборы и плетни, посреди выжженного двора грустно и одиноко торчали останки печи, колодец с длинной ручкой и трубой, вокруг него бродили куры со злыми глазками.
— Вот и все, что осталось от вашего дома. Милиция приезжала, расследовала…
Димка вспомнил, как Федор описывал мамину привычку — она вкладывала мизинец в ухо и энергично трясла кистью.
— Матуля, не чешите ухо, — говорил отец и отнимал ее руку от головы.
— Отста-ань, — хрипло и грозно говорила мама. — А то щас как дам!
— Пох-пох, — игриво пугался отец. — Коровы уже пришли, дардомыга…
— …говорят, двери кто-то подпер, — тихо добавила женщина. — Они так и задохнулись оба в сенях.
Димка усмехнулся.
Женщина с испугом глянула на него.
Димке по-людски было жалко родителей, но душа равнодушно молчала, будто в ней дыра, даже хотелось посмотреть на грудь.
На пригорке, в окружении старых кленов, — деревянное здание на мощном кирпичном фундаменте, высокое просторное крыльцо. Возле него электрический столб с манерно отставленной ножкой. Окна заколочены досками крест-накрест, на дверях большой засов. “Правление колхоза “РОССИЯ” прочел Димка размытую надпись.
— Все ушли на фронт? — кивнул он.
Женщина презрительно махнула рукой.
— А-а… У всех коттеджи в Оренбурге!
Посредине дороги лежали высохшие коровьи лепешки. Большая часть домов пустует, оконные проемы без рам, закопченная побелка печей, отставшие обои, запущенные палисадники с поломанным штакетником. Возле каждого дома, выходящего в проулок, врыты тракторные шины или камень лежит, чтобы машины не сбивали углы домов.
— Действительно, как будто атомная война прошла, — вежливо заметил Димка.
— Не то слово.
Свернули в переулок и вышли на зады.
