Сказал — и точно проснулся. Вдруг услышал фон деревенской жизни: мягкое журчание в кроне карагача, услышал тихий говор женщин, утробное бормотание колодца, петушиную перекличку из конца в конец деревни, постепенно донеслось до него урчание некоего механизма за рекой. Удивился, как легко дышится, будто жабры на груди. Он подумал, что дойдет до скамьи — вот еще шаг — и будет другое самое настоящее пробуждение. Димка почувствовал окончание пути, возвращение. Сел. Но успокоиться не удавалось, в носу щипало, сердце колотилось, и немели ноги. Ему хотелось длить это мгновение перед встречей. Закурил и вспомнил запись Федора, что тот по прямой прошел второй переулок, а мама уже почувствовала его и вышла навстречу. Прошло всего лишь двенадцать лет, как его не было дома. Мама, наверное, изменилась больше, чем он. После юности люди долго не изменяются.
— Бахча, эй, Бахча, — спокойный мужской голос окликнул кого-то за его спиной.
Димка обернулся и получил сильный удар в плечо. Затем его с силой развернули, облапили, еще несколько раз ударили по спине и подняли в воздух.
— Сколько лет, сколько зим нах?! — кричал потный, беззубый мужик.
— Привет, привет, — смущенно повторял Димка, во рту у него пересохло.
— А я смотрю, он не он, он не он? Во, думаю, кликуху школьную позабыл нах!
— Да-а, было дело, — растерянно тянул Димка.
— А ты изменился. Помолодел, что ли, наоборот, расти начал.
— И ты тоже.
— Какой там — скоро уже дедом стану, — мужик ощерился беззубой улыбкой. — Айда, давай — пивка выпьем, у меня рыбка есть.
— Спасибо, я сначала к родителям.
— А-а, ну да… Подвезти, может?
— Не-е, я так, спасибо.
— Я заеду к тебе… Дрища помнишь? Дрищ! Умер, короче. Зарезали нах… Костыль повесился по укурке. Еще кто-то, много, короче.
— Да-а, жаль их, молодые совсем.
— А ты че, в отпуск? Или снова порядки наводить будешь?
— Да-а, так, в общем.
— Ну, пока, — мужик тряханул его, хлопнул по плечу напоследок. Он делал это, словно бы проверяя физические возможности Димки, его общее состояние. Или, может, оружие хотел нащупать.
Димка махнул ему и пошел по прямой, не зная куда, словно ослепленный.
— Федор? — осторожно окликнула его одна из женщин. — А я смотрю — никак Федор? И не знай? А когда Улихан подошел, так и поняла, что Федор Волкомуров. Вы же вместе учились, по-моему.
— Да-да, здравствуйте.
— А ты, значит, к деду, я-то грешным делом подумала: вот мать обрадуется, а потом думаю, как же.
— Как они?
— Нормально. Похоронили, царствие им небесное. Мать вместе с отцом, по православному…
