Тут появился запыхавшийся Михевс и сообщил, что официально их все-таки не принимают.
“В таком случае я буду присутствовать там в том же статусе, что и Генеральный секретарь ООН, — сказал Рудольфо. — У него тоже нет персонального приглашения”.
Екабса отправили в отель, чтобы он там незамедлительно начал составлять для общественности Эстонской Республики пресс-сообщение стран-участниц совещания.
В этот день их так и не пустили на совещание, заявив, что их вопрос обсуждается.
Рудольфо беспрерывно звонил, и Фабиан уже не мог отличить, когда он говорит по делу, а когда болтает просто так. Их было пять человек в крошечной комнате. Рудольфо курил “Марию Манчини”, Орвел смолил “Казбек”. Он был бодр и свеж — казалось, командировка ему вполне по нутру. Он чувствовал себя в какой-то степени как в старые времена, когда “сверху” не поступало никаких распоряжений. Он-то был ни в чем не виноват.
Екабс лежал на покрывале с маленьким, взятым напрокат “Колибри”, на котором он печатал пресс-сообщение на родину в связи с тем, что их не пустили в зал.
Чувства Фабиана были притупленными. Его больше не удивляло, что они просто стоят рядом, как пионеры возле Вечного огня. Более того, ему уже казалось, что это единственно мыслимая форма работы. Андерсон, казалось, на все махнул рукой и чахнул на глазах.
После обеда Рудольфо предоставил их самим себе и велел дежурить
у телефона. Они по очереди ходили есть в Макдоналдс. Орвел пошел искать улицу, где собирались проститутки.
Вернувшийся вечером Рудольфо сообщил, что встретился с подругой жены президента этой страны. Эту встречу устроил его старый знакомый с Сааремаа, эмерит-профессор Рейнсоо, который был знаком с этой подругой. Муж подруги, ветеран войны в Алжире, полковник в отставке, услышав, как обращаются с эстонцами, латышами и литовцами, зарыдал и сказал: “Мы вас продали русским”.
Рудольфо, по-видимому, вложил в эту встречу много магнетизма, потому что вечером он снова насвистывал “Марсельезу”, что было признаком крайней усталости. Он стоял у окна и смотрел в ночь.
Казачок
На следующий день они снова отправились к палатке, чтобы узнать, не произошли ли в процессе какие-нибудь сдвиги. Рудольфо вернулся с оживленным видом и сообщил, что устроители хотят с ними побеседовать. Он пригласил Андерсона пойти вместе с ним, а остальным велел подождать.
Пока они отсутствовали, Фабиан и Екабс выпили в ближайшем кафе ordinaire.
Через полчаса Рудольфо и Андерсон вышли из главного здания. Шеф был на редкость немногословен. По Андерсону было видно, что ему не терпится поделиться новостями, но, вероятно, он понимал, что ему не годится сообщать их первым.
