От них веяли такие настроения, от которых Фабиан испытывал интуитивное стремление дистанцироваться.
Поэтому перед полетом в Аргентину он дал себе слово, что будет заходить в Кабачок художников не чаще одного раза в неделю. Теперь-то он давно туда не заглядывал. В его душе все еще теплилась надежда, а вдруг жизнь в кабачке за это время изменилась, вдруг его суровая оценка объяснялась отравлением от слишком частого посещения и теперь туда вернулся блеск прежних времен.
5. Миранда
Тот судьбоносный вечер он хорошо помнил.
После ухода из клуба он начал сознательно пить, без радости, без эмоций, если что-то и было, так это злость.
Запой продолжался несколько дней.
Фабиан наблюдал себя со стороны и регистрировал прохождение цикла, будто пил не он, а кто-то другой. По утрам рассматривал визитки, сунутые
в нагрудный карман, и старался свести их с лицами, давшими эти карточки. Конечно же, он забрел в кабачок, хотя и не сразу, а на следующий день. Там он на мгновение заснул, а когда пришел в себя, то панически захотел оттуда сбежать. Однако на лестнице он встретил каких-то полузнакомых и отправился с ними в частный дом за городом, где попал в сомнительную ситуацию. Его хотели во что-то вовлечь, впутать, использовать. Но ему и оттуда удалось сбежать. Такси в то время стоило копейки.
Проснулся он дома в своем кресле. Напротив него сидела молодая особа, с которой они вместе вышли с той дачи и сели в такси.
Он прихватил ее с собой, чтобы был кто-то, кто бы его выслушал. Фабиан почувствовал, что начинает трезветь. Он посмотрел на часы — ну конечно, он продремал целый день. Он обнаружил фотоаппарат, лежавший у него под рукой как обычно. У него была привычка фотографировать своих гостей. Он делал это и в пьяном виде, механически. Приятно было потом посмотреть — неужели тот или иной заходил к нему в гости?
Трудно поверить, качал он головой. Но это была правда, потому что аппарат не врал.
Сейчас он не сделал ни одной фотографии — в окошке стояла цифра 1. Он щурил глаза, развалившись в кресле, и думал, что делать с девушкой, которая сидела напротив него в кресле, аккуратно подобрав под себя ноги. Голова у Фабиана гудела, мысли разбегались, он ни на чем не мог сосредоточиться. Он даже не мог сообразить, знакомо ему это лицо или нет. Отправить ее восвояси или оставить. И то и другое было хлопотно.
Он кашлянул, дав понять, что он еще жив, и пошел на кухню, не опрокидывать же стаканчик при гостье. В холодильнике он нашел полбутылки джина, разбавил его тоником. Было и шампанское, но хотя его и мучила страшная жажда, его он пить не стал, потому что у него с этим напитком был печальный опыт. Он все время норовил пить шампанское, как лимонад, забывая о том, что в нем содержится алкоголь, и слишком поздно обнаруживал, что опьянел.
