Да, шефу многое было по силам. Единственный, кто был ему не по зубам, это Пакс.
Перед ним многослойность Рудольфо заметно таяла. Потому что Пакс был не такой, как большинство людей. Не в том смысле, что он был красивее или уродливее, лучше или хуже, умнее или глупее, чем другие. Это было не важно, потому что Рудольфо справлялся как с глупыми, так и с умными, как с хорошими, так и с плохими, как с неприглядными, так и с красивыми. Нет, просто Пакс был устроен нестандартно, он был из другого материала
и в нем не было тех элементов, которые реагировали бы на уловки Рудольфо, на его наживку.
Посланные шефом гонцы, призванные навести мосты, отскакивали от Пакса, как от стенки горох, на его фоне оригинальные и вызывающие восхищение приемы шефа казались простыми и неприкрытыми. Пакс общался с людьми совсем по другой схеме и при контакте нажимал совсем на другие кнопки, чем шеф. Он делал это первобытно, при помощи жестов, призывов и прикосновений. У него был гулкий басовитый голос, который заглушал всех остальных и доносился даже с другого этажа. Пакс говорил отрывисто, часто балагурил и сам же смеялся сказанному. Оставалось впечатление, что он говорит только самому себе, сам веселится и не слушает других. На самом деле он был очень внимательным и его маленькие глазки и уши, величиной с гриб лисичку, улавливали решительно все, ничто не оставалось без внимания.
Кто же на самом деле был Пакс? Фабиан не знал его с молодости. Он был неопределенного возраста, но наверняка старше, чем Фабиан. Говорят, что когда-то, в университетские времена, он был крепким комсомольским деятелем.
На улицах Таллинна, насколько помнит Фабиан, Пакс появился лет двенадцать назад. Фабиан не знал, конечно, что это Пакс, просто он был запоминающейся фигурой. В советские времена из-за каких-то неприятностей ему выдвинуться не было суждено. Он ждал своего часа. Во всяком случае, ходил он в импортной одежде, у него были длинные и короткие куртки, клетчатые и полосатые брюки, зонтики с изогнутой и прямой ручкой, несколько золотых цепочек, шелковые рубашки и самая дорогая советская машина. Он уже тогда был такой же, как сейчас, — кругленький и с короткими руками, которые отстояли от тела, как у штангиста, тяжелоатлета, хотя в занятии спортом его трудно было заподозрить (правда, сейчас он регулярно ходил играть в кегли). У него была круглая лысоватая голова, веселые карие глаза и всегда легкая небритость.
