— Ну понятно, — согласился Уильям, проводя пальцем по щеточке усов. — Ночами тело мнут совсем другими… предметами, назовем это так.
Гай быстро вскинул голову, в его глазах Уильям увидел негодующий блеск и поторопился уточнить:
— Ты что-то имеешь против… подушки? Матраса? Одеяла, наконец? — Уильям обезоруживающе улыбнулся. — Сила действия всегда равна силе противодействия. Даже если Рамона будет спать на полу…
— Извини, ничего не нужно объяснять. Нервы…
— Они у тебя расшатались, дружок, — бестрепетно согласился Уильям. — Но, если ты не поможешь Рамоне, ты не поможешь и себе.
— Как я могу ей помочь? Как?! Она не выносит моего присутствия! Патрик удрал из дому на Сейшелы раньше времени. Она ведет себя, как самая настоящая фурия, стоит нам обоим только показаться ей на глаза.
— Вот как? Значит, она не выносит не только тебя? Но и сына?
— Она готова разорвать весь мир в клочья!
Уильям покачал головой.
— Не знал, что это настолько серьезно, Гай. Ей ведь чуть за сорок, правда? Это еще не переходный возраст, не менопауза. Конечно, гормональные изменения уже начались, но они должны быть не…
— Что ты такое говоришь! Если ты считаешь, что это только начало…
— Даже не начло, подготовка… Я ведь сказал тебе, у Рамоны кризис середины жизни. Он скорее моральный, чем физиологический. Ученые спорят на эту тему много…
— Уильям, если начнутся, как ты говоришь, настоящие гормональные перемены… — Гай закатил глаза, — тогда…
— Значит, надо поторопиться и навести порядок в жизни Рамоны до того момента, которого не удастся избежать ни одной женщине. До климакса у нее есть еще несколько лет… Впрочем, случается он и раньше, особенно у женщин южного типа. Но Рамона…
— Сейчас она женщина такого типа, будто вышла из вод Ледовитого океана, — процедил Гай сквозь зубы. — Если бы я не знал ее раньше, то подумал бы, что она самая настоящая фригидная феминистка… Но ведь она…
— Тсс… Не надо. Я все понимаю. Значит, причина в другом.
— В чем? Что я такого ей сделал? Почему меня можно возненавидеть ни с того ни с сего? — Глаза Гая горели. — Я уехал сюда, в Париж, чтобы дать ей побыть одной, наедине с собой.
— Ответь честно и прямо? У тебя есть женщина? Быстро! — скомандовал Уильям.
— Да. То есть нет, — быстро поправился Гай.
— Она знает об этом?
— Нет!
— Вот тут ты не прав. — Уильям улыбнулся, глядя на Гая насмешливо, словно взрослый на наивного ребенка, который искренне верит, что его обман взрослые читают по глазам. — Сдается мне, она… догадывается.
