— Знакомый твой?
— Да, — сказала неохотно. И добавила, — сосед.
— Он сказал…
— Да слышала. Я же недалеко сидела, за камнем. А потом пошла немножко вперед.
— Хорошо, что подождала. А то ноги бы сбила без фонаря.
— Да я тут все знаю. Наизусть, — девушка пнула лежащий на песке голыш. Небо придвигалось, наваливалось, спрятав звезды под неразличимыми плотными тучами. Ветер дул сильнее. Витька спохватился:
— На куртку.
Маяк равномерно чертил темноту, показывая тяжкие тучи над самой водой.
— Вот и кончился вечерок, — сказала девушка, — завтра будет какая-нибудь срань. Уж очень было тихо и хорошо. После таких вечеров всегда бывает плохо.
И до самого маяка молчала.
Ночью Наташа не пришла. А Витька, проснувшись в тяжелую тишину, которую не нарушал бьющийся в стекла ветер, в тишину спящих людей за белеными стенами соседнего дома, сидел в смятой постели, дышал тяжело и стирал рукой с груди пот. Вытряхнул с простыни колючую каменную крошку, что налипла к ногам на узкой тропе вверх, к неровному зеву пещеры. Сходил попить и лег снова, вытянувшись, закрыл глаза и, утишая сердце, ждал сна.
Они там — почти дошли.
Утром ветер бился в стекла грудью, заставляя их звенеть. Витька прятал голову под подушку, но в конце-концов не выдержал, встал, и сонный, побрел к окну. Рвал газету и запихивал полоски в узкие щели между стеклом и рамой. Сквозняк резал пальцы, покрывая локти мурашками.
Еле расслышав осторожный стук, открыл и с трудом удержал в руке дверь. Вошла хозяйка, прижимая к животу блестящий рефлектор:
— Витенька, вы поди мерзнете. Что ж летом не едете, когда жарко и купаться…
— Да мне хорошо у вас, Дарья Вадимовна, и зимой. Оденусь пойду…
— Да я только печку вот. И завтрак принесу, если встали. Я в город еду, потому разбудила, не надо ли чего?
И, глянув остро в сонное лицо без мыслей, на угол кровати в проеме спаленки, уставилась на россыпь каменных крошек на полу.
— Ну, вы просыпайтесь, я сейчас, горяченького и пирожки свежие. Гуляли вчера, вижу…
Виктор пробормотал что-то, но дверь уже захлопнулась.
За полчаса успел умыться и смел насоренное в угол комнаты. Вернувшаяся хозяйка медлила уходить, переставляла на скатерти чашки и тарелку с горой мягко пахнущих пирожков.
— Попейте со мной чаю, — не выдержав паузы, сказал Витька.
— А где Наташа? — вдруг спросила та, разливая по чашкам чай.
— Я не знаю, — удивленно ответил Витька, — а где? В смысле, случилось что?
— Не знаю, — Дарья Вадимовна поджала губы, — вечером пришла, молчала и ушла к себе быстро. Не поужинала. А с утра, уж на что я ранняя, ее уж и нету. Я думала…
