— А какого рода он человек?
Прежде мне никогда не приходило в голову как-то делить людей. Я знал, что одни люди мне нравятся, а другие нет, что одни добры, а для других мир — нескончаемый источник озлобленности, которому следует отвечать тем же, но то, что люди могут быть «разного рода», явилось новой идеей. Люди просто были, их характеры запечатлевали качества, не подвергаемые сомнению. И все же мне хватило ума ответить. Думаю, именно поэтому, размышляя впоследствии, что делать со мной, Инквизитор принял свое решение. Мне почти всегда хватало ума отвечать — дар, который помогает объяснить мои нынешние затруднения.
— Уверяю вас, ваше преосвященство, он хороший человек, — ответил я.
Я рад, что сказал так. И рад, что позже повторил эти слова перед всеми. Но это ничего не изменило. Похоже, Инквизитор моих слов даже не услышал. Они были всего лишь простой констатацией факта. Однако когда я думаю о последующих событиях, то нахожу некоторое утешение в том, что хотя бы не отрекся публично от своего мнения о мавре.
— Ты один из тех детей, что ходят с ним в горы?
— Да, ваше преосвященство. Все дети с ним ходят.
— Почему дети следуют за ним?
— Потому что он рассказывает нам истории, ваше преосвященство.
— Какого рода истории?
Снова «род». И истории бывают разного рода? На этот раз ум подвел меня.
— Рассказывает ли он вам истории, например, о Боге? — подсказал Инквизитор.
— Нет, ваше преосвященство.
— Тогда, может, об эльфах. Об эльфах, созданиях ночи, колдунах, о чем-то подобном? Разнятся ли его истории или каким-то образом напоминают одна другую?
Я растерялся. Истории казались спокойной гладью пруда, отражающей мир. Ты не пытаешься заглянуть под поверхность или уточнить, о чем они. А если пытаешься, то отражение расплывается и история теряет свои очертания.
Правда, Инквизитор желал чего-то определенного.
Он сидел совершенно неподвижно, глядя на меня, как ящерица на муху.
Его взгляд был таким напряженным, что у меня разгорелось лицо.
— Они о том, что вокруг, — сказал я после молчания, казалось длившегося несколько недель. — О нас и о горах. Об этом он рассказывает нам истории.
— Так вот почему вы следуете за ним? Ради историй об этой земле?
— Да…
Чувствуя мои колебания, Инквизитор подсказал:
— И…
Это прозвучало как команда, а не вопрос.
— Ради ходьбы, ваше преосвященство.
На этот раз на мгновение растерялся Инквизитор.
— Ради ходьбы? — переспросил он.
Я кивнул.
— Вы ходите с ним ради ходьбы?
Он не стал уточнять, но он понял.
