— Ничего… ничего!.. Береги сына… Сашку… — И шоферу: — Брагин!
— Слушаю, — откликнулся шофер.
— У капитана на квартире захватишь мать с девчушкой — и на станцию. Ни минуты, слышь? Гони!.. Посадишь в поезд — вернешься на заставу. Всё. Счастливого пути!..
На ходу спрыгнул. Постоял секунду — не больше. Занес руку над головой, чтобы помахать, и тяжело опустил.
Клубок пыли катился по дороге.
В небе ревели чужие бомбардировщики. Их маршрут был тот же, что и мчавшейся на восток машины с родным для лейтенанта человеком в кабине. Нет, с двумя — с женой и ребенком.
Расстался… Надолго ли? Приведет ли судьба когда-нибудь свидеться? Он не знал этого. Он и не думал об этом.
Рвались вражеские снаряды, горела застава. Там шел бой. Настоящий, смертный бой. За нашу советскую землю, за Родину.
Так началась война.
Первый час войны.
Лейтенант Федяев уже знал это. Не знала пока страна.
* * *
Пассажирский поезд мчался навстречу солнцу. Луга и поля нескончаемой каймой тянулись за окном.
В вагоне было тесно. Ехали женщины с детьми и без детей — других пассажиров почти не было. Всё перемешалось — плач, уговоры, оханье, шумная толчея…
В одном из купе сидела Ольга — в шинели с зелеными петлицами пограничника, босая. Глядела в окно — и ничего не видела. К ее плечу прислонилась Даша.
Напротив подремывала щупленькая старушка — мать капитана, начальника погранзаставы. Она гостила у сына. И вот… Около нее баюкала куклу девчушка лет четырех — дочурка капитана. Она подергала старушку за платье, прошептала:
— Баушка, не спи.
Та вздрогнула:
— Маленькая, чего тебе?
— Я войны боюсь. Не спи.
— Ладно, не буду… Укладывай свою Катьку…
В купе еще ехали нарядная дама с девочкой-подростком, обросший бородой мужчина, женщина лет тридцати пяти, одетая скромно — она поминутно подносила к заплаканным глазам носовой платок.
Даша развернула на коленях платье — белое с красными цветами. Повернулась к Ольге:
— Всё тут. Да, гляди, с комода еще похватала в сумку безделушек. Как во сне… Ты меня слушаешь, Оля? Ну что ты такая?! Опомнись! Нельзя же… Не вечно это…
Ольга прерывисто вздохнула:
— Лучше молчать — разревусь…
Даша сняла халат, осталась в короткой шелковой рубашке. Прикрикнула на уставившегося бородача:
— Что впялился? Не видал, что ли?!
Тот хмыкнул, отвел взгляд в сторону.
— Возьми, Оля. — Даша подала халат. — Надень. А я — платье. Тебе в него не влезть.
Ольга положила халат на колени.
Сменился за окном пейзаж: с обеих сторон обступил линию лес — ельник с березняком и осинником. Ольга тихо сказала:
