Его сердце находится не в истории, спасенной от исчезновения, а в воспоминаниях, распавшихся на такие крохотные кусочки, что ими никто не интересуется.
Эти осколки можно найти повсюду: на первый взгляд они кажутся кучей мусора, горой кирпичей, заросших сорняками, или облезлой штукатуркой, на которой сорванцы нацарапали свои имена. Но если присмотреться, то где — то в углу под старыми газетами и принесенными ветром пакетами из соседнего супермаркета можно узнать изгиб арочного свода, кованый стеновой анкер, остатки окна или двери. Из-под провалившихся напольных плиток виднеется отопительная система, а красно-бурые, черные и желтые камешки, разбросанные тут и там, когда-то были частями мозаики, которая безвозвратно утеряна.
Таков древний Рим, который никого не интересует. Обычно это всего лишь невзрачные обломки, которые можно встретить в Римской Кампанье[37] между современными районами, вдоль автострад и на пашнях. Они лежат везде: до самых Монти Пренестини[38] на востоке, Альбанских холмов[39] на юге и Тосканских на севере, но, похоже, ни одна душа их не замечает. Их так много, что ни один археолог на них не оглянется. Вокруг некоторых из них когда-то поставили ограду, но столбики уже давно покосились.
Табличка с надписью, запрещающей проход, заржавела. Металлическая сетка прижата к земле детьми, игравшими на развалинах в футбол, или парочкой, заходившей туда заниматься любовью. Только когда планируют новую застройку, тогда, бывает, обнаруживают на чертежах кадастра несколько метров исторического цемента, после чего архитектор, не заметивший их, в сердцах ругается и переделывает свой план так, чтобы остатки ипподрома, бараков гладиаторов, нимфеума[40] оказались позади мусорных контейнеров или на разделительной полосе на шоссе, где они не портят вид его проекта.
Меня часто можно встретить в этих местах. Здесь я в меру своих ограниченных возможностей прикасаюсь к вечности. Что-то я нахожу, но при этом чувствую себя потерянным. Лежащий между новостройками и руинами кусок свинца от древнеримского водопровода вызывает у меня слезы на глазах. Почему? Кто знает. Возможно, потому, что он как будто заранее отвечает на вопрос, который еще не задан.
В этих осколках скрывается вся история Рима. Они ничего из себя не представляют, но, тем не менее, в них все. Они — квинтэссенция вечности. По крайней мере, здесь, на поросшем сорняками щебне у заправочной станции близ поворота к Чеккиньоле,
