— Мне всегда становится грустно среди этих домов.
Гала лежала на дне лодки, а Максим рядом с ней. Им были видны торжественные фасады домов на берегу только по частям, так как их искажали стеклянные грани рекламного бриллианта.
— Грустно?
— Какими они будут через триста лет, эти разбитые окна, эти рухнувшие стены. — Она зажмурилась. — Роспись на стенах отстала от влаги и все больше отрывается на ветру. Разрушенные комнаты, где сохранился лишь мраморный камин. Я не могу этого вынести.
— Почему они должны погибнуть? Они стоят уже столько веков.
Но ты же видишь это? — Гала с удивлением села и показала в небо. — Вон там остатки дымовой трубы. В лунном свете на фоне неба выделяются обломки разрушенных балок!
Максим все еще надеялся, что все это окажется игрой, чем-то вроде угадывания, на что похожи облака, или, в крайнем случае, фрагментом из монодрамы[28] Стриндберга,[29] но когда у нее задрожал голос и он заметил слезу в уголке ее глаза, тогда он понял, что дело обстоит серьезно.
— И набережные, разбитые, осыпавшиеся.
Да, теперь она, точно, плакала по-настоящему.
— Вода медленно несет песок в море.
Она снова посмотрела на него таким странным, пронизывающим взглядом, как иногда смотрят на детей старые люди, словно им хотелось бы высосать из них жизнь.
— Я думала, все это видят.
Максим осторожно покачал головой.
— Нет, — продолжала она, — и как бы они могли? Девушки, там, на велосипедах… Они уже разложились. Скелеты людей сидят у окна. Рекламы сдувает с магазинов. Их неоновые трубки разбиваются о фасад. Они еще висят на нескольких толстых кабелях и качаются на ветру. Но могут упасть в любой момент. Боже мой, почему никто этого не видит? Я всегда думала, что все это видят.
— Да, — сказал Максим. — Да, конечно, теперь я вижу, — но он, естественно, не видел ничего.
Сердце отбивало барабанную дробь. Он очень жалел об этом приключении. Большая жизнь требовала от человека слишком много. Почему нельзя было войти в нее шажок за шажком, а не окунуться сразу с головой?
Он с облегчением обнаружил под сиденьем весло, Их несло по одному из самых широких каналов, недалеко от жилой баржи, куда он мог бы подгрести.
Но именно в тот момент, когда он хотел подняться, Гала повернулась и положила голову ему на грудь. Неожиданно успокоившись, она приподнялась, так что он смог ее обнять.
— Теперь уже это скоро пройдет, — сказала она. — Ты будешь заботиться обо мне. Обещаешь? Обещай, что ты будешь заботиться обо мне!
