— Антона что, сняли? — спросил он у проходившего мимо охранника.
Тот ответил неприветливым взглядом.
— А хрен его знает. Вроде сняли.
“Черт вас всех побери, — думал Мальников, рассеянно ступая вдоль тонких раздвижных щитов, отделявших его от Васи, который уже успел переключиться на реквизиторов, выложивших куда-то листы не того оттенка. — Мозги с вами вывихнешь. И как только все это держится?”.
Дошел до просвета, оставленного для телекамеры, заглянул в студию.
Декорирована она была на редкость эклектично. В левой части — прямоугольник паркета, на котором стоял покрытый зеленым бархатом стол с графином, стаканом и массивным пресс-папье. Справа — плоское овальное возвышение, увенчанное затейливой пластиковой конструкцией, в которой стол можно было узнать разве что по планшетнику, выложенному на ее горизонтальной плоскости. За всем этим размахнулись широкие мраморные ступени, порядком побитые. В верху ступеней и прямо перед ними торчали и лежали обломки коринфских колонн разной длины и сохранности. К каждому из этих трех сегментов примыкали оформленные в соответствующем стиле места для зрителей: зал с откидными стульями, зал, утыканный гладкими разноцветными штырями, чрезвычайно похожий на резиновый коврик великанских размеров, кусок желтоватой утоптанной земли, обрамленный плетеным забором. В центре этого противоречивого пространства на одном из штырей, который под водрузившимися на него ягодицами расплющился, превратившись в рояльный стул, сидел Вася и, задрав голову, кричал в рацию:
— Ярче, мать твою! Ярче! А тут темнее!
Выходя из лифта, споткнулся о вытянувшийся поперек прохода шланг пылесоса. Чуть не упал. Пнул шланг ногой, закричал:
— Убиться ж можно! Понабирают дур по объявлению!
Из коридора выглянула Таня.
— Раскидала тут! Не пройти, не проехать!
Мальников махнул на Татьяну рукой и припустил в сторону кухни.
Финал был распланирован на шесть часов эфира. Шесть часов кряду претенденты в политики будут отвечать на вопросы народа — активистов и знатоков, отобранных на интернет-форуме “Национального лидера”.
Дел на кухне не было никаких. Включив для конспирации телевизор, Мальников заперся в своем кабинетике. Слышал, задремывая:
— Но это хаос! Распад!
— Это путь к порядку.
— Даже если так, это порядок в пределах Садового кольца. Какие же вы националисты и патриоты, если вы готовы разбазарить то, что собрано поколениями ваших предков? Не вами, простите, собрано! Не вами!
