— Не-ет, — бессильным голосом ответил Ныым. — Аппендицит. Мне брюхо резали…
— Всего и делов? Не бзди! Поживешь годок-другой, отрастет новый. Хочешь выпить?
— Мне нельзя. Опперация.
— Не хочешь, мне больше останется.
Пермяков извлек из-под подушки пластмассовую фляжку, открутил пробку и сделал аппетитный глоток.
— У тебя что болитт? — спросил Ныым.
— Слушай, ты не русский, да? Говоришь странно.
— Не русский.
— Чухна?! Можешь не спорить. Угадал?
— Я эстонец.
— Называйся как хочешь. А у нас свобода. Эстонец — чухна. Еврей — жид. Русский — кацап. Украинец — хохол, в тюбетейке — чурек, в кепке-аэродроме — кацо. Не устраивает? Тогда сопи в тряпочку. Вали ты, а я покемарю…
На вторую ночь пребывания в больнице, как и предполагал Прасол, к Ныыму пожаловал гость. Пермяков, отоспавшийся за день, лежал с открытыми глазами, когда на улице послышался шорох. Кто-то лез в окно. Сперва на фоне неба появилась голова, потом плечи. С подоконника свесились ноги. Нащупав доски, неизвестный мягко спрыгнул на пол.
Пермяков оттолкнулся руками от койки и как кошка прыгнул на ночного гостя, ударив ему коленом в грудь. Оба с грохотом полетели на пол, причем Пермяков оказался сверху. Его руки мгновенно нашли чужое горло и сдавили его. Незнакомец захрипел. Придерживая левой кадык, правой Пермяков охлопал карманы. Вытащил из-за пояса пистолет ТТ, из левого кармана охотничий нож с костяной рукояткой, а из внутреннего кармана куртки извлек бумажник.
Забрав все это, отскочил к своей кровати, сел на нее и зажег свет. Передернул затвор ТТ. Из патронника вылетел патрон. Золотой каплей упал на половичок перед кроватью. Пермяков поставил на него ногу.
— Сядь! — приказал он гостю. — Кто такой?
Неизвестный, обращаясь к Ныыму, о чем-то быстро заговорил по-эстонски.
— Э, чухна! — Пермяков тряхнул пистолетом. — Еще слово не по-русски, и тебя даже хирург не заштопает. Понимаешь? Пу-пу!
— Это понимаю, — сообщил ночной визитер и опять что-то сказал на своем языке.
— Молчать! — прикрикнул Пермяков. — Повторять не буду!
— Он интересовался, кто ты есть, — перевел Ныым.
— А ты что сказал?
— Сказал, ты не милиционер.
Пермяков засмеялся.
— Спасибо, Арнольд. Ты меня очень уважил. А сам он кто такой?
— Он мой труг. Фамилия Валге. Он хочет, чтобы ты отдал ему пистолет и вещи.
Не выпуская оружия, Пермяков согнул руку и левой ладонью ударил по сгибу локтя:
— Во ему! Понял? Как у нас говорят: хренка с бугорка!
— Но этто все его.
— Было, Арнольд. Теперь — мое.
