Как только мы взобрались на палубу, Дэниел вытянул лодку на несколько саженей и закрепил ее, чтобы она не билась о борт. В рубке мы укрылись от непогоды и разговаривать могли без крика. Дэниел зажег фонарик для судового компаса, взял меня за плечи и заглянул мне в глаза. Дождь капал с его подбородка и носа, и темные раскосые глаза его были полны сожаления и горя.
— Вы можете вернуться, мисс Эмма, — проговорил он. — Еще не поздно. Шеба пустит вас в дом, а утром вы уедете. Теперь вам нечего опасаться мужа.
Я подняла руки и перехватила его запястья, почти крича от отчаяния:
— Нет, Дэниел, нет, нет! Я стала участницей всего этого кошмара. Я никогда не смогу сделать вид, что ничего не знаю. Полиция найдет то, что осталось от копья, в теле Оливера — и тотчас дознается, что оно твое. Больше такого ни у кого не было. Я не выдержу допросов. И я не выдержу здесь одна. Вы с Мэй были для меня вторыми родителями, и здесь не осталось никого, кого бы я действительно любила. Или кто любит меня. Пожалуйста, Дэниел…
— Тихо, девочка. Успокойся.
Я поняла, что у меня началась истерика, и я стала редко и глубоко дышать, чтобы обрести контроль над собой. Дэниел слегка встряхнул меня.
— Хорошо, мисс Эмма. Значит, теперь предстоит работа. На то, чтобы поднять пары, потребуется час. Значит, сейчас мы поднимем парус и пойдем с ветром в корму. — Он выглянул в оконце рубки. — Волна не такая большая, чтобы развернуть нас.
Внезапно, очень странно, я ощутила полное спокойствие.
— Скажи мне, что делать, Дэниел.
В темноте мы укрепили на мачте небольшой парус. Пока Дэниел зажигал бойлер, я крутила лебедку, чтобы поднять носовой якорь, и «Мисс Эмма» моментально развернулась кормой к ветру, на северо-запад. Откуда-то снизу поднялся Дэниел с веревкой в руках, и мы вместе привязали спасательные канаты к перекладинам, шпунтам и прочим надежным точкам, чтобы мы — могли безопасно передвигаться по палубе. Когда все было сделано, он взялся за штурвал и сделал мне знак поднять кормовой якорь.
В тот самый момент, как якорь был поднят, судно внезапно ожило: оно развернулось по ветру и двинулось по его воле. Как велел мне Дэниел, я оставила кормовой якорь в двух морских саженях от борта и немедленно начала складывать толстый кормовой канат. Натягивание этого толстенного каната помогает предотвратить поднятие кормы при рывке судна на волну. Стоя у руля, Дэниел вел шхуну. Ветер и волны несли ее в непроглядную тьму ночи.
